Закон отрицания отрицания представляет собой один из
весьма общих и широко действующих законов диалектики и вместе с тем
конкретизацию ее основного закона – единства противоположностей. У Гегеля
отрицание отрицания фигурирует в качестве основного закона при построении всей
его философской системы. В материалистической диалектике отрицание отрицания
имеет настолько важное и общее значение в развитии природы, человеческого
общества и мышления, что Энгельс относит его — вместе с законом единства
противоположностей и законом перехода количества в качество и обратно — к наиболее общим законам диалектики.
Дальнейшее развитие марксистского понимания закона
отрицания отрицания и его значения для материалистической диалектики дает нам
Ленин в своей яркой характеристике диалектического учения о развитии:
«Развитие, — говорит он, — как бы повторяющее
пройденные уже ступени, но повторяющее
их иначе, на более высокой базе
(«отрицание отрицания»), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии»[1].
В другом месте, перечисляя элементы диалектики, Ленин также указывает: «повторение в высшей стадии известных
черт, свойств etc. низшей и возврат якобы
к старому (отрицание отрицания)»[2].
Единство противоположностей, их взаимопроникновение и их
борьба вскрывают источник самодвижения, развития, его внутренние движущие силы,
внутренние импульсы к развитию, даваемые противоречием. Закон перехода
количества в качество раскрывает самый процесс развития, его качественно
своеобразные ступени, скачкообразный, революционный ход этого развития — с
перерывами постепенности и неразрывной взаимозависимостью качества и
количества. «Отрицание отрицания» углубляет дальше наше понимание процесса
развития. Говоря об отрицании отрицания в развитии, материалистическая
диалектика подчеркивает, что в развитии соблюдается определенная
последовательность, движение через различные ступени, стадии, этапы. Ход развития при этом не прямолинейный, но зигзагообразный,
противоречивый, и при переходе от одной стадии к другой неизбежны крутые повороты, так что развитие внутренних
противоречий предмета или явления приводит на каждой следующей ступени к
переходу их в свою противоположность.
В этом противоречивом развитии каждая низшая стадия
развития сама подготовляет условие своего самоотрицания,
своего перехода к противоположной, новой, более
высокой ступени; это отрицание — преодоление каждой последующей стадии
предыдущей — создает внутреннюю связь
между обеими стадиями, обозначает сохранение
на новой ступени положительных результатов предшествовавшего развития.
При переходе в новую противоположность, к следующей,
третьей ступени, развитие как бы
повторяет известные черты и свойства низшей, первой стадии, якобы возвращается к исходному пункту
процесса, но при этом обогащает его результатами последующего развития,
воспроизводит эти повторные черты на более высокой основе, и весь процесс
развития в целом протекает сходящимися и расходящимися кругами — по спирали. Поскольку, каждая вторая
ступень развития есть отрицание первой ступени, а новая, третья, стадия в свою
очередь «отрицает» вторую ступень, все развитие предстает как отрицание
отрицания. Таково, коротко говоря, то богатое содержание, которое
марксизм-ленинизм вкладывает в понятие отрицания отрицания.
Нередко приходится сталкиваться с неправильным
представлением, когда в отрицании отрицания видят редкий случай развития и с
трудом подыскивают его примеры. Между тем, как отмечает Энгельс, отрицание
отрицания весьма общий и широко действующий закон развития природы, общества и
человеческого мышления, закон, присущий каждому
процессу развития. Зерно, приводит известный пример Энгельс, брошенное в землю,
при нормальных условиях своего развития превращается в свое отрицание — в
колос, который, вновь воспроизводя зерна, в большем количестве и порой
качественно улучшенные, обозначает как бы возврат к исходному пункту. Но ведь
подобным же образом совершается развитие дерева, любого растения, любого
насекомого, любого растительного и животного организма. Рост человека и его
половое созревание, беременность женщины, новые роды и развитие нового
человека, подчиненные определенным законам наследственности, — разве во всех
этих явлениях нельзя усмотреть проявление того же великого и всеобщего закона
отрицания старого и возникновение из
этого старого нового, затем нового
отрицания, воспроизводящего в том или ином отношении известные черты старого на
качественно более высокой основе? Энгельс справедливо указывал, что отрицание
отрицания имеет место и в неорганической природе, например, в процессах
развития земной коры и т. д.
Закон отрицания отрицания получает свое выражение и в
развитии человеческого общества. Маркс и Энгельс рассматривают под этим углом
зрения историческую подготовку социалистического общества, видя в нем продукт
всего прошлого — «отрицаемого» и «преодолеваемого» исторического развития.
Таково историческое развитие собственности — переход от первобытной общинной
собственности на землю к частной земельной собственности — и — новое отрицание
этой последней — общественной собственности на землю при социализме; таков
переход от родовой собственности путем объединения родов к античной
«коллективной частной собственности», а затем к собственности индивидуальной,
после чего начинается вновь концентрация частной собственности.
В развитии через отрицание отрицания резюмировал Маркс в
«Капитале» основную историческую «тенденцию капиталистического накопления».
Маркс показывает, как мелкое производство и частная собственность, основанные
на собственном труде, сами подготовляют условия своего отрицания, своего
уничтожения. Экспроприация непосредственных производителей есть «превращение
индивидуальных и раздробленных орудий производства в
общественно-концентрированные», но принадлежащие капиталисту. Вместе с победой
капиталистического способа производства дальнейшее обобществление труда и
средств производства принимает иную форму. Сами имманентные законы
капиталистического способа производства — путем концентрации капиталов,
развития кооперативной формы процесса труда и превращения средств производства
в такие, которые могут быть употреблены только общественно, вызывал рост
нищеты, эксплуатации и возмущения постоянно растущего рабочего класса,
обучаемого, объединяемого и организуемого самим механизмом капиталистического
процесса производства, — подготовляют новое отрицание: экспроприацию
экспроприаторов, уничтожение капитализма. При социализме общественная
собственность на средства производства гармонически сочетается с индивидуальной
собственностью на средства потребления.
Наконец и в сфере
человеческого мышления нетрудно подметить те же ступени развития. Ленин
изображал ход развития философской мысли в виде «кругов», причем указывал, что
дело здесь не в строго хронологической последовательности, но в выявлении
основных линий развития мышления: материализм Гольбаха, отрицание возможности
познания у Юма — Канта, отрицание этого отрицания в идеалистической диалектике
Гегеля: идеалистическая диалектика Гегеля, возвращение к метафизическому
материализму у Фейербаха, отрицание отрицания в материалистической диалектике
Маркса, как бы «повторяющей» диалектику Гегеля, но и перерабатывающей и
обогащающей ее материалистическим содержанием. Такого же рода развитие
показывает Энгельс в «Анти-Дюринге». Древнегреческая наивная диалектика
представляет собою как бы первую ступень, которая затем отрицается получившим в
последующий период распространение метафизическим материализмом. Но и
метафизический материализм также отрицается. Современная материалистическая
диалектика представляет собой такую форму материализма, которая удерживает все
положительное, что было в предыдущем развитии, но в превзойденном виде. И здесь
тот же ритм развития — предыдущая ступень так или иначе подготовляет переход к
противоположной стороне и затем к новому отрицанию, как бы возврату к исходному
пункту, но на более высокой основе.
Совершенно очевидна связь
этого закона диалектики с законом единства противоположностей. В каждом
случае единства противоположностей мы можем среди противоречивых тенденций,
характеризующих явление, выделить положительный
момент, утверждающий данное явление, способствующий сохранению временного,
условного единства его противоположностей, и другой момент — отрицательный, развитие которого ведет к
борьбе противоположностей, к преодолению данной формы, к разрешению
противоречия. В зерне помимо образующего его питательного вещества содержится
зародыш будущего растения, которое усваивает по мере роста, это питательное
вещество; в частной собственности мелкого товаропроизводителя уже заложено
начало будущей капиталистической собственности — своего отрицания.
Отрицательный момент развития находится во внутренней связи с положительным
моментом. Старое положительное содержание развивающегося предмета не
отвергается зря, не уничтожается целиком в процессе его отрицания: оно служит и
предпосылкой, и тем материалом,
который надлежит переработать и усвоить
новому, этапу развития, использовав все в нем ценное и жизнеспособное, движущее
вперед.
Отрицание в диалектике, как мы уже знаем, отнюдь не есть
голое, зряшное, пустое отрицание. Диалектическое отрицание, не есть также
подвергающее все сомнению и ни на чем конкретном не основывающееся, скептическое отрицание, характерное для
субъективизма, релятивизма, софистики и эклектики. Отрицание есть преодоление или, как выражается Гегель, снятие прежней, старой ступени развития,
т. е. отрицание ее с удержанием всего положительного, созданного прежним
развитием. Отрицание — это движущий момент развития; оно есть то «зло»,
которое, по словам Маркса, «ведет вперед». Но тем самым положительное
содержание данного явления, которое отрицается в дальнейшем развитии, не только
само подготовляет свое отрицание, но в известном смысле оно сохраняется в отрицательном,
преодолевается, перерабатывается им, переходит в своем отрицании на более высокую
ступень.
В отрицании таким образом нет ни грана субъективизма или
голого скептицизма. Отрицание — определенный момент, этап объективного
развития, требующий определенных ответов и определенных действий.
Подчеркивая единство, связь отрицательного с положительным,
нахождение этого положительного в отрицательном, Ленин писал: «Не голое
отрицание, не зряшное отрицание, не
скептическое отрицание, колебание, сомнение характерно и существенно в
диалектике, которая несомненно содержит в себе элемент отрицания и притом, как
важнейший свой элемент, — нет, а
отрицание как момент связи, как момент развития, с удержанием положительного,
т. е. без всяких колебаний, без всякой эклектики»[3].
Развитие через отрицание
есть лишь иное выражение развития через взаимопроникновение и борьбу
противоположностей; отрицание отрицания
есть дальнейшая конкретизация того же закона в ряде стадий этого развития.
Если переход количества в качество объясняет нам
возникновение новых качеств, то
отрицание отрицания показывает, как это новое
качество путем самоотрицания возникает из старого
качества, вскрывает внутреннюю связь между новым
и старым как последовательными ступенями развития. Лишь сознательное
применение всех законов диалектики полностью раскрывает перед нами проблему
нового, проблему развития, проблему революции.
Резюмируя процесс развития в формуле «отрицание
отрицания», материалистическая диалектика выделяет в нем три важнейших ступени, исходный пункт, ступень отрицания и третью, более
высокую ступень возврата к исходному пункту — отрицания отрицания. Однако было
бы ошибочно полагать, что этой ступенью отрицания заканчивается процесс развития: развитие не знает границ, отрицание
отрицания не только завершает ход предыдущего развития, но в свою очередь
служит исходным пунктом для дальнейшего
развития, для появления новых противоречий, для новых «отрицаний».
Эта внешняя форма трех ступеней развития, с возвращением
к исходному пункту, была давно подмечена рядом мыслителей. Идея развития по
трем последовательным ступеням получила свое отражение еще в древней
мистически-религиозной философии, у так называемых неоплатоников. Позже о
развитии «кругами» учил гениальный Дж. Вико. Как отмечает Ленин, «и
астрономическое и механическое (на земле) движение и жизнь растений, и
животных, и человека — все это вбивало человечеству в головы не только идею
движения, но именно движения с возвратами
к исходным пунктам, т. е. диалектического движения»[4].
Гегель дал ей выражение в своей знаменитой «триаде»
— тезис (положение), антитезис (противоположение), синтез (единство) — одновременно
отрицание и сохранение обоих положений. В форме «триады» по Гегелю совершается
саморазвитие духа, саморазвитие каждой логической категории. Гегель чисто
мыслительным путем преодолевает, «снимает», в соответствии с этой триадической
схемой, противоречия понятий, не достигая, однако, подлинного разрешения
реальных противоречий объективного мира. Логические ступени «триады»,
«отрицающие» одна другую, связаны у Гегеля искусственными логическими
переходами, не отражающими действительной материальной,
естественно-исторической и общественно-исторической связи.
Ревизионисты всех толков издавна обвиняют марксистскую
диалектику в том, что она якобы подчиняет реальное развитие надуманной схеме
гегелевской «триады»: критики утверждают, что таким чисто схоластическим путем,
без всяких иных доказательств марксизм якобы стремится обосновать
противоречивый ход исторического развития и неизбежность революции. С таким
обвинением по адресу марксова «Капитала», его знаменитой главы о законе
капиталистического накопления, выступил еще механист Дюринг; эту клевету на
марксизм повторяли потом русские народники типа Н. Михайловского и др.
Энгельс дал в своей критике Дюринга блестящий ответ на
все подобные обвинения. Энгельс подчеркнул, что Маркс ничего не доказывает с помощью отрицания
отрицания, но лишь резюмирует, подытоживает в этой общей диалектической
формулировке долгое и внимательное изучение им подлинного, конкретного,
исторического процесса развития капитализма и его исторических тенденций,
получивших свое отображение во всем огромном материале «Капитала». Лишь в
результате конкретного исторического изучения, подкрепленного огромным
фактическим материалом, Маркс характеризует дополнительно этот процесс как
происходящий по определенному диалектическому закону. Охватывая самые
разнообразные явления одной всеобщей формулой отрицания отрицания, — указывал
Энгельс, — мы этим еще ничего не говорим об особенностях
каждого отдельного процесса развития. Между тем отрицать нужно не зря, но так,
чтобы и первым и вторым «отрицаниями» выразить процесс действительного развития: «способ отрицания
определяется... во-первых, общей, а
во-вторых, особенной природой данного
процесса»[5].
Только конкретное, всестороннее
изучение каждого отдельного случая развития на фактическом материале может дать
настолько глубокое понимание всех особенностей
и противоречивых ступеней этого процесса, что это развитие в том или ином
особом отношении становится возможным охарактеризовать как происходящее по
общему закону отрицания отрицания.
Ленин также решительно отвергает обвинение народниками
марксистов в сведении доказательств к гегелевским «триадам» и «непререкаемой»
диалектической схеме. Ленин разъясняет Михайловскому, что самый термин
«отрицание отрицания» у Маркса и Энгельса есть лишь «способ выражения»,
указывающий на историческое происхождение
материалистической диалектики, имевший одним из своих источников диалектику
Гегеля. По словам Ленина, Маркс «единственным критерием теории признавал верность ее с действительностью». Если
же... при этом иногда оказывалось, что развитие какого-нибудь общественного
явления подпадало под гегелевскую схему: положение, отрицание — отрицание
отрицания, то ничего тут нет удивительного, потому что в природе это вообще не редкость»[6].
Только при гегелевском идеалистическом
понимании развития, при котором развитие действительности подчинено развитию
идеи, можно толковать о значении «триад», о «непререкаемости» диалектического
процесса. В марксистской же диалектике «для триад не остается и другого места
как роль крышки и шелухи»[7].
Суть закона отрицания отрицания не во внешней форме «триад», а в конкретном
изучении внутренних особенностей процесса, неизбежно приводящих развитие к
крутым поворотам, подготовляющих его «самоотрицание», в изучении последовательных
ступеней развития нового из старого, в усвоении и переработке старого на новой,
более высокой ступени.
И значительно позже Ленин доказывал т. Бухарину,
злоупотреблявшему словом
«диалектическое отрицание», что «нельзя употреблять его, не доказав сначала фактами осторожно»[8].
В то же время Ленин подымает на новую ступень марксистское понимание отрицания
отрицания, формулируя его связь с законом единства противоположностей,
подчеркнув, как характерную черту диалектического развития последовательность
неизбежных этапов развития, ход
развития «кругами», по спирали, с
неизбежными поворотами, с возвратами, как бы к исходному пункту, выявив
противоречивый путь развития нового из старого и связь нового со старым в этом развитии.
Изучая процесс развития нашей партии и партийной борьбы в
частности на анализе материалов II съезда партии, Ленин показал, что развитие партийной борьбы подчинено тому же
закону отрицания отрицания и идет путем противоречий: меньшинство на съезде
становится большинством, большинство — меньшинством; исходный пункт идейной
борьбы по поводу 1-го параграфа устава отрицается,
уступая место непринципиальным вопросам, а затем начинается отрицание отрицания, возвращение к
исходному пункту идейной борьбы; но «тезис» уже обогатился всеми результатами
«антитезиса» и превратился в высший «синтез», когда с правильной или
неправильной позицией по 1-му пункту уже связываются две разных системы
взглядов, выявляются революционное и оппортунистическое крыло партии. «Одним
словом, — писал Ленин, — не только овес растет по Гегелю, но и русские
социал-демократы воюют между собой тоже по Гегелю»[9].
Однако это признание противоречивости развития партийной
борьбы отнюдь не должно оправдывать софистику, эклектизм, зигзаги и личные
ошибки политических деятелей: «Истинная диалектика не оправдывает личные
ошибки, а изучает неизбежные повороты,
доказывая их неизбежность на основании детальнейшего
изучения развития во всей его конкретности»[10].
Пути развития партийной борьбы через противоречия с
особой яркостью обозначались в переходный период. Борьба с антибольшевистской,
меньшевистской, позицией Каменева и Зиновьева накануне и в период Октября,
борьба с «левыми» коммунистами после победы пролетарской революции в период
Бреста, сосредоточение огня «налево» против троцкизма в восстановительный
период, затем превращение правого оппортунизма в главную опасность в эпоху
социалистической реконструкции, далее «синтез» правых и левых в «право-левом»
блоке и т. д. Тов. Сталин развивает далее ленинское учение о противоречивости
процесса развития и последовательности проходимых ступеней, о противоречивых
путях развития советского государства, национальных форм и интернационального
содержания культуры и т. д.
Механисты чисто внешне
поняли отрицание отрицания, восприняв его как гегелевскую «триаду», наполнив
иным, механистическим содержанием: так т. Бухарин свел отрицание отрицания
к «нарушению равновесия» и затем к новому «восстановлению» этого равновесия, в
зависимости от условий внешней среды.
Меньшевиствующие идеалисты подменили отрицание отрицания
эклектическим синтезом, соединением кусочков старого: диалектический материализм, по Деборину, есть синтез
диалектики Гегеля и материализма Фейербаха. С точки зрения правого оппортунизма
вся переходная эпоха есть восстановление равновесия, нарушенного Октябрьской
революцией; неудивительно, что все развитие, по Бухарину, совершается в порядке
плавной эволюции, без классовых противоречий, без надобности в укреплении
диктатуры пролетариата. Троцкисты и «левые» оппортунисты совершали логические
«прыжки» через необходимые стадии
развития.
Ни правые, ни «левые» не поняли нового в строе
социалистических производственных отношений, противоречивых путей его развития,
роли старого в отношении к новому в развитии пролетарской революции.
Комментариев нет:
Отправить комментарий