Отличительная особенность
марксистско-ленинской философии заключается в последовательном и целостном
проведении ею до конца единства революционной
теории и революционной практики, какого никогда не знала и не
может знать философия буржуазии. Философские абстракции, взятые сами по себе,
не представляют никакой ценности — по Марксу, Энгельсу и Ленину. Лишь в
процессе революционного изменения мира нами, по словам Маркса, познается
действительность, сила, «посюсторонность» нашего философского мышления.
Непоследовательность в этом отношении старого философского материализма, его
незавершенность и односторонность требовали от Маркса и Энгельса дальнейшего
углубления и развития философского материализма, его «достройки», доведения
материализма до конца путем распространения его на познание человеческого общества и его истории.
Исторический материализм, созданный
Марксом и Энгельсом и получивший свое дальнейшее развитие у Ленина, — величайшее
завоевание научной мысли, давшее рабочему классу могучее орудие познания и
борьбы. «Благодаря двум открытиям, — писал Энгельс, — а именно
материалистического понимания истории и прибавочной стоимости, этой тайны
капиталистического производства, социализм
стал наукой».
Все революционное значение
материалистического понимания истории можно правильно оценить и понять лишь при
том условии, если будет вскрыта внутренняя и неразрывная связь, единство,
существующие между философией марксизма-ленинизма и его исторической теорией,
между диалектическим и историческим
материализмом. Неудивительно, что буржуазные «опровергатели» Маркса и
вторящие им оппортунисты всех мастей направляли стрелы своей критики именно
против этого важнейшего положения марксизма. Старый ревизионизм — в лице
маститого Эд. Бернштейна и др. — действовал в этом вопросе весьма
откровенно. Он просто-напросто отвергал «предательскую» диалектику; он отрицал
материальную обусловленность исторического развития, которое должно привести
нас к коммунистическому обществу. Он понимал исторический материализм, как
теорию мирной «эволюции» буржуазного общества, при которой «движение» — все,
цель — ничто».
Теоретический папа современного
социал-фашизма, К. Каутский, несмотря на то, что он давно полностью
изменил марксизму — он никогда и не был последовательным марксистом, — предпочитает
еще стыдливо прикрываться ризами «марксистской» фразеологии. Каутский стремится
доказать, что он горой стоит за материализм, за материалистическое понимание истории! Он признает, что «исторический
материализм есть материализм, примененный к истории», что Маркс и Энгельс
исходили в своих изысканиях «из определенной философии». Но Каутский ухитряется
свести весь свой «философский материализм к «методу». При этом он отрывает «метод»
исторического познания от философского мировоззрения и приходит к выводу, что «материалистическое»
понимание истории не связано с
материалистической философией». По словам Каутского, «оно совместимо (vereinbar) со всяким мировоззрением, которое
пользуется методом диалектического материализма или по меньшей мере не
находится с этим последним в несовместимом (unvereinbar) противоречии[1].
Иными словами, исторический материализм «совместим» со всякой философией, кроме
той, с которой он «несовместим»!
Каутский здесь задним числом лишь в
несколько более завуалированной форме перешел на позиции своих ревизионистских
собратьев — Отто Бауэра, Макса Адлера, Фридриха Адлера, Форлендера, А. Богданова.
Последние еще четверть века назад заявляли, что исторический материализм Маркса
не нуждается ни в каком «грубом», «метафизическом», «устарелом» философском
материализме, что историческая теория Маркса вполне «совместима» с
кантианством, с махизмом, с позитивизмом, с этическим социализмом. Наши
отечественные «легальные марксисты» — Струве, Булгаков, Бердяев,
Туган-Барановский (откровенные ратоборцы развивавшегося русского капитализма) —
также считали, что историческая и экономическая теория Маркса не связана с
философией материализма, и стремились отыскать для нее новое «философское
обоснование» в кантианстве.
Каутский разрывает единство мировоззрения и метода,
отличающее философию диалектического материализма и всецело проникающее и
материалистическое понимание истории.
Философские абстракции, обособленные
от реальной истории, разумеется, не имеют никакой ценности. Они ведут к
схоластике, к идеализму. Но и историческая теория Маркса, — если попытаться ее
обособить от ее философской основы, от материалистической диалектики, теряет
все свое глубокое философское и революционное значение. Она превращается тогда
в одну из многих разновидностей буржуазного «позитивизма» в истории, в так
называемый «экономический материализм».
Экономический материализм представляет собой типично буржуазную теорию, которая
отличается от других теорий лишь тем, что она особенно подчеркивает значение
экономического «фактора» среди прочих «факторов», движущих историю общества.
При этом очень часто чисто идеалистически понимают развитие самой экономики.
Такой выхолощенный ревизионистами «марксизм»,
разумеется, нисколько не опасен для буржуазии и охотно ею приемлется. На почве «экономического»
объяснения истории стоит сейчас немалое число буржуазных «объективных»
историков и экономистов. Они «приемлют» экономическую и с оговорками
историческую теорию Маркса. Они склонны «признавать» даже наличие классов и
классовой борьбы в современном обществе. Но они не доводят свой «марксизм» до
одной существенной «мелочи»: до признания исторического, преходящего характера
всякого классового неравенства, до признания диктатуры пролетариата, ведущей к
бесклассовому обществу, к уничтожению классов. Для такого признания мало одного
«экономического» материализма: здесь нужна революционная материалистическая
диалектика.
Исторический материализм
представляет собою применение диалектического материализма к познанию общества,
он есть распространение философского материализма на познание общественной
жизни с целью ее изменения. Это единство диалектического и исторического
материализма, их прямая и неразрывная связь, сразу обнаруживается, стоит только
подойти к основной задаче, которую, по словам Маркса, ставит перед собой
материалистическое понимание истории: «объяснение
общественного сознания из общественного бытия». «Материализм вообще, — писал
поэтому поводу Ленин, — признает объективно реальное бытие (материю),
независимое от сознания, от ощущений, от опыта и т. д. человечества.
Материализм исторический признает общественное бытие независимым от
общественного сознания человечества. Сознание и там, и тут есть только отражение бытия, в лучшем случае
приблизительно верное (адекватное, идеально-точное) его отражение. В этой
философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной
основной посылки, ни одной существенной части, не отходя от объективной истины,
не падая в объятия буржуазно-реакционной лжи»[2].
Мы легко попадем в болото буржуазной
исторической науки, если, применяя материализм в истории, хоть на шаг отступим
от последовательного проведения материалистической
теории отражения. Но мы останемся в том же болоте, если, изучая
объективный, от сознания независимый ход общественного развития, мы позабудем о
революционной диалектике. Между
объектом и субъектом, между общественным бытием и общественным сознанием в их
историческом развитии существует диалектическое взаимоотношение. Общественное
сознание отражает общественное бытие
и в этом последнем находит свое объяснение. Но это сознание играет отнюдь не
пассивную роль в развитии общественного бытия. Общественное сознание оказывает обратное воздействие на развитие
общественного бытия, и эта роль общественного сознания тем более значительна,
чем более правильно сознание отражает объективные законы развития общества.
Охватить объективную, независимую от
общественного сознания, диалектику общественного бытия с тем, чтобы возможно
более отчетливо, правильно, критически
суметь воздействовать на ход общественного развития при помощи своего
общественного сознания, классового сознания передового революционного класса, с
тем, чтобы определить свои классовые позиции, свою роль в борьбе за ход исторического развития — вот в чем видели
Маркс и Ленин основную задачу
исторического материализма. И в этом они усматривали основное различие между материалистом и вульгарным историческим объективистом.
В изображении теоретиков международного
меньшевизма исторический материализм нередко превращается в чуть ли не
фаталистическую теорию, в какого-то пассивного регистратора
объективно-неизбежного, неумолимого хода исторического развития. Объективно
необходимый ход исторического движения изображается ими совершенно абстрактно,
вне реального движения классов, без учета классовой борьбы — этой, по выражению
Маркса, величайшей движущей силы истории. Отсюда — профессорский объективизм
этих карикатурных «марксистов». На словах они жаждут стать на некую якобы
объективно «беспристрастную», надклассовую
точку зрения в оценке исторического развития, а на деле являются выразителями
настроений и стремлений буржуазии.
Исторический материализм менее всего
похож на ту «объективную», «внеклассовую», «беспартийную» «аполитичную» теорию,
под гребенку которой его стремятся остричь Каутский, Макс Адлер и прочие
теоретические приживальщики буржуазии. Революционный марксизм видит в
материалистическом понимании истории действенную
теорию и притом теорию, выразители которой занимают определенные классовые,
партийные позиции в современной классовой борьбе. Исторический материализм от
начала до конца — классовая, партийная
теория. Исторический материализм неразрывно связан с мировоззрением пролетариата и его партии, с
революционной диалектикой, с теорией классовой борьбы и пролетарской революции
— с научным коммунизмом. Разделять материалистическое объяснение истории на
части, принимать одни из этих частей и отказываться от других могут только
путаники и эклектики. В его правильном понимании исторический материализм
поэтому абсолютно неприемлем для
буржуазной общественной науки, органически ей чужд и враждебен. Исторический
материализм неотделим от своего революционного содержания, немыслим вне самой
тесной связи с политической борьбой
рабочего класса. Соединение высшей и строгой научности, которая делает исторический материализм высшим
достижением общественной науки, с революционностью
— притом соединение, внутренне и неразрывно данное в самой исторической теории
— вот в чем, по словам Ленина, ее непреодолимая привлекательная сила.
Комментариев нет:
Отправить комментарий