Возможность и действительность.

Сущность и основание, содержание и форма, закон, необходимость — все эти основные понятия диалектической логики суть ступеньки в процессе познания материального мира, суть формы мышления, в которых находит свое многообразное отражение познаваемая нами действительность.

Когда мы говорим о действительности, мы имеем в виду нечто более глубокое, чем просто фактическое бытие отдельных вещей или чем их непосредственное, внешнее существование. Как указывал еще Гегель, действительность представляет собой единство, целостную совокупность всех образующих ее внутренних и внешних моментов, соотношение всех сторон; процесс развития действительности есть необходимый, внутренне обусловленный, закономерный процесс. «Отдельное бытие (предмет, явление и т. д.), — развивает свою мысль Гегель, — есть (лишь) одна сторона идеи (истины). Для истины нужны еще другие стороны действительности... Совокупность всех сторон явления, действительности и их (взаимо) отношения — вот из чего складывается истина»[1].

Идеалист Гегель, как уже известно, отождествлял необходимость, закономерность вещей с законами разума, с развитием абсолютного духа. Отсюда его знаменитое положение; все действительное разумно, все разумное действительно. Это положение Гегеля, примененное к ходу общественно-исторического развития — вследствие того идеалистического выражения, которое оно получило у Гегеля, — нередко приводило его последователей к реакционным выводам: у так называемых «правогегельянцев» оно служило оправданием существующих в обществе гнета и эксплуатации. Раз все действительное разумно, — толковали они, в том числе, например, наш знаменитый критик Белинский, одно время целиком находившийся под обаянием «философского колпака Егора Федоровича» (т. е. Гегеля), — значит разумны и необходимы также существующие прусская полуфеодальная монархия, самодержавие Николая Палкина и т. д.: все это, мол, имеет свое оправдание в законах развития мирового духа. Сам Гегель, однако, вкладывал в свою мысль иное, по существу революционное, содержание. Он различал простое внешнее существование вещей, которое может быть и неразумным, и их действительность, которая должна быть разумно-необходимой.

«Действительность как единство внутреннего и внешнего так мало противостоит разуму, что она, наоборот, всецело разумна; и то, что неразумно, именно поэтому не должно рассматриваться как действительное»[2]. «Та реальность, которая не соответствует понятию, есть просто явление субъективное, случайное, произвольное, не истина»[3].

Все разумное или, говоря материалистическим языком, все исторически необходимое должно стать действительностью: стало быть, все продолжающие еще существовать неразумные общественные учреждения, но уже не имеющие внутренних основ в необходимом, закономерном ходе истории, рано или поздно должны быть разрушены ходом исторического развития. От временных, случайных реальностей Гегель отличает действительность, «соответствующую идее», т. е. рассматривает ее как нечто существенное, внутренне-необходимое, закономерное.

Марксизм вскрывает это материалистическое содержание за идеалистической оболочкой мысли Гегеля. Однако нельзя ограничиваться одним переводом гегелевского положения о разумности действительного на язык исторической необходимости так, как это делает, например, Плеханов. Не следует забывать, что и самого Гегеля это положение приводило к реакционной защите прусских феодальных порядков[4]. Ограничиться признанием того, что все действительное исторически обусловлено и в этом смысле необходимо, — это значит легко скатиться на путь объективизма, фатализма, созерцательного материализма. Буржуазный философ Штаммлер некогда иронизировал, указывая, что если социализм исторически неизбежен, то незачем бороться для ускорения его наступления, как незачем создавать партию для наступления лунного затмения. Струве доказывал, с другой стороны, что, если капитализм в России исторически необходим, стало быть не нужно вести с ним борьбу. Каутский позже пытался с такой же аргументацией выступить в защиту империализма, который-де также исторически необходим! Русские меньшевики, в том числе Плеханов, абстрактно доказывали историческую неизбежность для России буржуазной революции и не искали в реальной действительности нашего исторического развития тех сил, которые могут изменить весь характер этой революции и привести к победе пролетариата. Между тем важнейшей стороной, необходимым моментом в развитии действительности является человеческая деятельность, наша практика, выдвигающая определенные цели и осуществляющая их путем постоянного преобразования внешней действительности в процессе ее познания.

«Практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действительности»[5]. Воля человека, отрывающаяся от внешней действительности, грешит субъективизмом, и сама препятствует достижению своих целей.

Марксистско-ленинское познание предполагает не только строгий учет совокупности всех моментов и сторон действительности и ее развертывания, ее развития на каждом определенном этапе, — оно предполагает также учет реальных возможностей хода исторического развития, его условий, его движущих сил, в том числе деятельности революционного класса в ее развитии, его революционной практики, учет путей и средств, необходимых для превращения возможности в действительность. «Развертывание всей совокупности моментов действительности NB = сущность диалектического познания»[6], — указывает Ленин.

В этой связи следует указать, что марксистско-ленинская теория подчеркивает различие, существующее между возможностью и действительностью, и в то же время отмечает существенное значение, которое имеют реальные возможности для развития действительности.

Когда мы говорим о возможности чего бы то ни было, нужно проводить строгое различение между абстрактной, чисто формальной возможностью и реальной возможностью. С точки зрения формальной логики возможно решительно все, что только можно мыслить, что можно себе представить (без формально-логических противоречий), все, для чего можно придумать какие-либо логические основания. Здесь возможность превращается в абстрактное, субъективное понятие; содержание той или иной мыслимой возможности вырывается из определенной, объективно необходимой связи вещей. Диалектик Гегель зло издевался над такими разговорами о пустых, абстрактных возможностях: «Возможно, — говорил он, — что сегодня вечером луна упадет на землю, ибо луна есть тело, отделенное от земли, и может поэтому также упасть вниз, как камень, брошенный в воздух; возможно, что турецкий султан сделается папой, ибо он — человек, может как таковой обратиться в христианскую веру, сделаться католическим священником и т. д... Чем человек необразованнее, чем менее он знает определенные соотношения предметов, которые он хочет рассматривать, тем более он склонен распространяться о всякого рода пустых возможностях, как это, например, бывает в политической области с так называемыми политиками пивных... Разумные, практичные люди не дают себя обольщать возможным именно потому, что оно только возможно, а держатся за действительное»[7].

Наиболее глубокое обоснование этому отличию между абстрактной и реальной возможностями дала марксистско-ленинская теория. Ленин неоднократно подчеркивает, что возможность еще не есть действительность, что марксисты должны исходить не из абстрактной возможности и т. д., а из действительности. Ленин доказывал всю ошибочность взглядов Р. Люксембург, которая в период войны выдвигала такую пустую, абстрактную «возможность» — превращения империалистической войны в войну национально-оборонительную. В своих заметках на «Экономику переходного периода» Бухарина Ленин указывал на всю ошибочность абстрактных рассуждений т. Бухарина о «возможности» или «невозможности» восстановления капиталистических отношений в период их распада вне проверки этих рассуждений практикой: «Невозможность» доказуема лишь практически, — говорил Ленин. — Автор не ставит диалектически отношения теории к практике»[8].

В то же время, критикуя меньшевика Суханова, Ленин указывал, что своеобразие обстановки в эпоху империализма открыло нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах, и что эта возможность не только не нарушает общей закономерности мировой истории, но лежит по общей линии мирового развития.

Крайне существенное значение имеет выявление реальных возможностей развития и условий их превращения в действительность. Реальная возможность имеет свои объективные, необходимые основы в самом содержании развивающейся действительности, в закономерности ее развития. Реальная возможность есть уже нечто не только мыслимое, но и объективно существующее, она состоит в определенном ряде условий, которые заложены в самой объективной действительности и которые способствуют поэтому развитию этой последней. Однако мы должны твердо помнить, что и реальная возможность еще не есть действительность. Одной реальной возможности могут противостоять и другие реальные возможности, также имеющие известные объективные основы в самой действительности, хотя и не заложенные в этой действительности с безусловной необходимостью. Процесс развития действительности — это процесс, в котором постепенно все более определяется и тем самым ограничивается круг возможностей, в котором постепенно уничтожаются и отпадают все иные возможности и наконец одна определенная возможность превращается в действительность.

Чем же обусловливается победа одной возможности над другими возможностями? Прежде всего эта победа обусловлена наличием в самой структуре данного предмета объективных, необходимых оснований в пользу осуществления именно данной определенной возможности и отсутствием таких необходимых оснований в пользу другой возможности. Так, например, Ленин указывал в начале нэпа и на такую возможность, как раскол между двумя сотрудничающими классами, рабочими и крестьянами. «Если возникнут серьезные классовые разногласия между этими классами, тогда раскол будет неизбежен, но в нашем социальном строе не заложены с необходимостью основания такого раскола»[9].

Для понимания условий победы какой-либо возможности, когда мы говорим об общественно-исторической действительности, недостаточно говорить об ее объективной необходимости: здесь решающую роль играет также наша определенная деятельность, превращающая возможности в действительность. Здесь решает определенная борьба общественного класса, направленная на поддержание и укрепление одной реальной возможности и на ослабление, предотвращение, уничтожение всех иных возможностей.

Здесь важную роль играют определенные пути и средства, по которым направляется и которые использует эта деятельность и эта борьба. Главную задачу нашей партии Ленин видел в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых «может вытечь раскол, и предупреждать их»[10].

Крайне интересно проследить все моменты развития действительности на проблеме возможности построения социализма в одной стране. Для позиции Троцкого было характерно субъективно-идеалистическое, абстрактное понимание возможности, на деле приводящее к оппортунистическим и позже приведшее его к контрреволюционным выводам. Троцкий отрицал, что рабочий класс в России сможет удержаться у власти без прямой государственной поддержки европейского пролетариата. Отрицая эту реальную возможность, возможность построения рабочим классом социализма в одной стране, Троцкий в то же время выдвигал такую абстрактную, пустую возможность, как «одноактная» мировая революция, при которой рабочий класс одной страны начинает революцию в полной уверенности, что его инициатива немедленно даст толчок революции в других странах. «Подлинный подъем социалистического хозяйства, — «доказывал» меньшевик Троцкий, — станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы»[11]. Субъективизм в понимании возможностей пролетарской революции легко заставлял Троцкого переходить от этих необоснованных воззрений к внешне противоположной позиции полной «безнадежности». «А если бы этого не произошло, то безнадежно думать... что, например, революционная Россия могла бы устоять перед лицом консервативной Европы»[12].

В полную противоположность Троцкому, Ленин исходит в своем понимании возможности построения социализма в одной стране из заложенного в самой исторической действительности закона, из закона неравномерности развития капитализма, которая особенно усиливается и обостряется в период империализма. — «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране»[13]. Ленин точно определял тот круг условий, который создает реальную возможность построения у нас социалистического общества: власть пролетарского государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз его с миллионами мелких и мельчайших крестьян и руководство этими последними со стороны пролетариата, развитие кооперации и т. д. «Разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения»[14].

В то же время Ленин отмечал, что «невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами»[15]. Ленин указывал в начале восстановительного периода, что хотя империалисты в результате интервенции и не могли свергнуть новый строй, созданный революцией, но «они и не дали ему возможности сделать сейчас же такой шаг вперед, который бы оправдал предсказания социалистов, который бы дал им возможность с громадной быстротой развить производительные силы, развить все те возможности, которые сложились бы в социализм, доказать всякому и каждому наглядно, воочию, что социализм таит в себе гигантские силы и что человечество перешло теперь к новой, несущей необыкновенно блестящие возможности стадии развития»[16].

Тов. Сталин развивает дальше учение Ленина о реальной возможности построения социализма в одной стране. Ведя борьбу на два фронта, с троцкизмом и правым оппортунизмом, т. Сталин выяснил огромное значение, которое имеет для нашего практического действия уверенность в этой возможности, которую отрицали троцкисты, выяснил пути и средства превращения этой возможности в действительность, которых не видели и извращали правые.

«Что такое возможность победы социализма в одной стране?»

На этот вопрос т. Сталин отвечает: «Это есть возможность разрешения противоречий между пролетариатом и крестьянством внутренними силами нашей страны, возможность взятия власти пролетариатом и использования этой власти для построения полного социалистического общества в нашей стране»[17]. И отличая в противоположность троцкистам такую реальную возможность построения социализма в нашей стране от вопроса о невозможности окончательной победы социализма в одной стране без победы революции в других странах, т. Сталин говорит: «Без такой возможности строительство социализма есть строительство без перспективы, строительство без уверенности построить социализм... Отрицание такой возможности есть неверие в дело строительства социализма, отход от ленинизма»[18].

Однако «между возможностью построения социализма и действительным его построением существует большая разница. Нельзя смешивать возможность с действительностью»[19]. Наряду с этой возможностью, которой не хотели видеть троцкисты, существовала и другая возможность, о которой забывали правые- оппортунисты, — возможность восстановления капитализма в нашей стране. Лишь в борьбе против этой последней возможности, в ее предотвращении и уничтожении, лишь при определенных условиях осуществляется возможность построения социализма в нашей стране и превращается из возможности в действительность. «Мы можем уничтожить возможность восстановления капитализма, можем выкорчевать корни капитализма и добиться окончательной победы над капитализмом, если поведем усиленную работу по электрификации страны, если под промышленность, сельское хозяйство и транспорт подведем техническую базу современной крупной промышленности»[20].

Подводя на XVI партсъезде итоги борьбы с троцкизмом и правым оппортунизмом, т. Сталин указывал: «Советский строй дает колоссальные возможности для полной победы социализма. Но возможность не есть еще действительность. Чтобы превратить возможность в действительность, необходим целый ряд условий, в числе которых линия партии и правильное проведение этой линии играют далеко не последнюю роль»[21]. Этих условий не понимали правые уклонисты, несмотря на то, что абстрактно они признавали возможность построения социализма в нашей стране. «Беда правых уклонистов состоит в том, что, признавая формально возможность построения социализма в одной стране, они не хотят признавать тех путей и средств борьбы, без которых невозможно построить социализм»[22]. Таким образом на деле правые уклонисты скатывались на точку зрения отрицания возможности построения социализма в нашей стране.

Говоря об итогах первой пятилетки, т. Сталин поэтому подчеркивал и необходимость, и реальную возможность осуществления нами политики наиболее ускоренных темпов в первую пятилетку: «Нельзя не подгонять страну, которая отстала на сто лет и которой угрожает из-за ее отсталости смертельная опасность. Только таким образом можно было дать стране возможность наскоро перевооружиться на базе новой техники и выйти, наконец, на широкую дорогу». «Но имела ли партия реальную возможность осуществлять политику наиболее ускоренных темпов. Да, имела. Она имела эту возможность не только потому, что она успела вовремя раскачать страну в духе быстрого продвижения вперед, но прежде всего потому, что она могла опереться в деле широкого нового строительства на старые или обновленные заводы и фабрики, которые были уже освоены рабочими и инженерно-техническим персоналом и которые давали ввиду этого возможность осуществлять наиболее ускоренные темпы развития»[23].

Во вторую пятилетку, особенно в первые ее годы, уже нет такой необходимости осуществлять политику наиболее ускоренных темпов, ибо требуется известный период для освоения и полного использования новой техники.

Освоение новой техники, организационно-хозяйственное укрепление колхозов — таковы те пути и средства, таковы те условия, которые позволят превратить в действительность реальные возможности полной победы социализма, уже завоеванные пролетариатом, которые приведут к уничтожению классов и к построению полного социалистического общества.

---

[1] «Ленинский сборник» IX, стр. 227-229.

[2] Гегель, т. I, стр. 239. Подчеркнуто нами. – Авт.

[3] Гегель, Логика, Соч., т. III, стр. 142.

[4] См. например раннюю работу Маркса «Критика государственного права Гегеля», «Архив Маркса и Энгельса», т. III.

[5] «Ленинский сборник» IX, стр. 261. Подчеркнуто нами. – Авт.

[6] «Ленинский сборник» IX, стр. 261.

[7] Гегель, т. I, стр. 241. Подчеркнуто нами. – Авт.

[8] «Ленинский сборник» XI, стр. 362.

[9] Ленин, Как нам реорганизовать Рабкрин, Соч., т. XXVII, стр. 405. Подчеркнуто нами. – Авт.

[10] Ленин, Как нам реорганизовать Рабкрин, Соч., т. XXVII, стр. 405. Подчеркнуто нами. – Авт.

[11] Троцкий, т. III, ч. 1, стр. 93.

[12] Троцкий, т. III, ч. 1, стр. 90.

[13] Ленин, О лозунге соединенных штатов Европы, Соч., т. XVIII, тр. 232.

[14] Ленин, О кооперации, Соч., т. XXVII, стр. 392. Подчеркнуто нами. – Авт.

[15] Ленин, О лозунге соединенных штатов Европы, Соч., т. XVIII, тр. 233.

[16] Ленин, Лучше меньше, да лучше, Соч., т. XXVII, стр. 415. Подчеркнуто нами. – Авт.

[17] Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 222.

[18] Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 222.

[19] Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 351.

[20] Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 350-351.

[21] Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 548.

[22] Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 560. Подчеркнуто нами. – Авт.

[23] Сталин, Итоги первой пятилетки, стр. 24-25. Партиздат, 1933 г.

Вернуться к оглавлению.