Теперь перейдём к тому, какая доля имущества всей
промышленности, как цензовой, так и нецензовой, взятых вместе, принадлежит
капиталистам, т. е. буржуазному производству с наёмными рабочими и в форме
капиталистически организованной домашней промышленности.
По вопросу об имуществе промышленности произведено
обследование Центральным статистическим управлением по материалам на 1 октября
1925 г. Более свежих материалов, представляющих собою учёт всей цензовой и
нецензовой промышленности, настолько подробных, насколько это надо для наших
целей, не имеется. За последующие годы, т. е. за 1925/26 г. и за
1926/27 г. есть, с одной стороны, сведения о том, какую сумму составляет
капитал, вложенный дополнительно в
государственную и кооперативную промышленность, а с другой стороны — сведения
о том, на сколько процентов возросла продукция частной промышленности, так что
есть возможность сделать ориентировочную прикидку и для 1927 г.
Весь основной капитал цензовой промышленности и всё
имущество нецензовой промышленности, взятые вместе, в червонных рублях, с учётом
износа (т. е. исключена из цены та часть, которая износилась и которая
фактически не существует, хотя по книгам и числится), без цены строений в
мелкой городской промышленности и с неполным учётом концессионного капитала
(потому что о концессионном капитале у ЦСУ не было полных сведений), — вся эта
сумма на 1 октября 1925 г. составляла 6 830 млн. червонных
рублей («Статистическое обозрение», № 2, за 1927 г., стр. 72).
Эта сумма делится на две части. Первая часть — это имущество
промышленности, производящей средства
потребления. Вторая — это имущество промышленности, производящей средства производства. Частная
промышленность сосредоточена главным образом в промышленности, производящей
средства потребления. К имуществу промышленности, изготовляющей средства
потребления, т. е. работающей для широкого рынка, из всей промышленности
СССР (кооперативной, государственной и частной вместе, цензовой и нецензовой)
относится около 55% всего имущества
промышленности (стр. 72).
Из валовой продукции всей промышленности СССР на
промышленность, производящую средства потребления,
приходится 47% («Плановое хозяйство», № 3 за 1927 г., стр. 106, подсчёт
Госплана). Из всех занятых лиц на
продукцию средств потребления приходится до 60%. Наконец, что касается городского и сельского населения, то для
него промышленный рынок на все 100% сводится к предметам потребления (одежда,
посуда, мебель, всякая домохозяйственная утварь и т. д.). Остальная
промышленность на широкий рынок не работает, и с ней население как покупатель
непосредственно не сталкивается.
На имущество промышленности, изготовляющей средства
потребления, по данным ЦСУ, приходится около 3 800 млн. руб. В этой
промышленности средств потребления и сосредоточен главным образом промышленный
капитал, принадлежащий частным лицам. Если мы внесём в обследование ЦСУ ту же
небольшую поправку на лжекооперативы, какую вносили везде, то на долю всей
частной промышленности (не только капиталистической) приходится почти 20% из
всего имущества промышленности, производящей средства потребления. В некоторых отраслях ещё больше. Так, например,
в швейной промышленности частным
лицам принадлежит 70% всего капитала, в обувной
промышленности частным лицам принадлежит также 70% всего капитала, в пищевой промышленности частным лицам
принадлежит 34% капитала, в кожевенной
— 27%, в деревообделочной — 26%, в
других — меньше (всюду имеется в виду цензовая и нецензовая промышленность
вместе).
В целом ряде отраслей промышленности роль частной
промышленности по принадлежащему ей капиталу, таким образом, весьма
значительна. Этому соответствует и число занятых лиц. Например в той части
металлической промышленности, которая работает на широкий рынок, по тем же
данным ЦСУ, занято было в частных предприятиях 235 тыс. чел., в мукомольно-крупяной
промышленности в частных предприятиях — 230 тыс. чел., в производстве
одежды и предметов туалета — 585 тыс. чел., в производстве кожаной обуви —
335 тыс. чел. Это главные, основные отрасли.
В итоге получается такой результат. Если взять имущество
всей промышленности, цензовой и нецензовой вместе, то из него на долю всех частных лиц, по обследованию ЦСУ[1],
придётся около 11%. Если взять в том числе отдельно промышленность,
производящую средства потребления, то там имущество всех частных лиц составит
почти 20%. Отсюда надо выделить ту часть
этого имущества, которая принадлежит капиталистам. По данным ЦСУ мы можем
выделить: капитал концессионный; капитал частных предпринимателей с наёмными
рабочими, имеющих собственные предприятия; капитал частных предпринимателей с наёмными
рабочими, имеющих арендованные предприятия. Вместе это даёт около 220 млн.
руб. Сюда надо прибавить около 60 млн. руб. капитала лжекооперативов,
т. е. 25% промышленного кооперативного имущества (соответствует доле
лжекооперативов в продукции кооперации), и несколько десятков миллионов,
вложенных в раздаточные конторы в их различных формах (вероятно, до 70 млн.
руб., имея в виду систему авансирования и объём продукции — всё имущество
кустарной промышленности, по ЦСУ, составляло 474 млн. руб.). Таким образом
получаем величину до 350 млн. руб.
на 1 октября 1925 г., имея в виду и основной и оборотный капитал
вместе.
Из всего промышленного капитала СССР на долю частных капиталистов на 1 октября
1925 г. приходилось, таким образом, до 5% а на долю частного трудового производства — около 6%. Мы имеем возможность
сопоставить с этим расчётом две оценки: комиссии ВСНХ СССР по частному капиталу
(статья т. Гинзбурга, стр. 4 сборника ВСНХ «Частный капитал», М., 1927 г.)
и работника НКФ СССР т. Кутлера («Финансы и народное хозяйство» от 5 декабря
1926 г., стр. 8). Оба они относятся к тому же времени.
Тов. Кутлер разработал анкету НКФ о состоянии активов и
пассивов на 1 октября 1925 г. нескольких сот предприятий. Выборку
сведений производили фининспектора по предприятиям, считавшимся ими типичными.
Сведения относятся только к оборотному
капиталу. В конечном итоге величину собственного
оборотного капитала частных промышленных предприятий (без заёмных средств)
анкета НКФ получает в 205 млн. руб. Принимая во внимание значительность основного капитала (оборудование, здания
и т. д.), можно считать, что разработанная т. Кутлером анкета НКФ даёт
указание, пожалуй, на более значительный размер частного (основного и
оборотного вместе) промышленного
капитала, чем подсчитано мною для того же периода, исходя из материалов ЦСУ.
Вторая оценка — комиссии ВСНХ СССР — основана на экспертных
оценках и отдельных материалах по 23 важнейшим в этом отношении отраслям
промышленности. Данные эти относятся к 1924/25 хозяйственному году, и итоговая
оценка (в вводной статье т. Гинзбурга) не охватывает частного капитала в
лжекооперативах и раздаточных предприятиях. Она гласит: «Вряд ли можно
принимать сумму капитала этих предприятий, считая
основной и оборотный, меньше чем в 200–300 млн. руб.» (стр. 4). Если
взять даже величину более близкую к 200 млн. руб. и прибавить средства
капиталистов, вложенные в лжекооперативы и в раздаточную систему, то всё же получится величина до 350 млн.
руб. на 1 октября 1925 г., как определено мною. Если же взять оценку
более близкую к 300 млн. руб. и присоединить капитал, вложенный в домашнюю
систему капиталистической промышленности и в лжекооперативы, то получится
значительно более принятых нами 350 млн. руб.
Таким образом наш подсчёт частного промышленного капитала по
данным ЦСУ на 1 октября 1925 г. косвенно подтверждается обоими
другими имеющимися определениями: материалами НКФ по анкетному обследованию
балансов и экспертными оценками органов ВСНХ, проработавших доклады по всем
важнейшим отраслям промышленности, по каждой в отдельности. (Так, комиссия ВСНХ
указывает, что в 1924/25 г. частный капитал в кожевенной промышленности составлял до 35 млн. руб., в рыбной промышленности также до 35 млн.
руб., в лесной — около 28 млн.
руб., по химической — 7 млн.
руб. и т. д. Стр. 2 сборника «Частный капитал».)
Впрочем, предпочтение надо отдать данным ЦСУ, как
единственному массовому сплошному обследованию, а не только анкетному или
экспертному. Но всё это относится к 1 октября 1925 г.
По «Контрольным цифрам» Госплана, с 1924/25 г. по
нынешний 1926/27 г. происходит рост частного производства на 31%, считая в
червонных ценах (стр. 331 «Контрольных цифр»). Эти предположения Госплана
оказываются, по-видимому, отстающими от действительности. Так рост, например,
продукции частной цензовой промышленности в червонных ценах за один только 1925/26 г. составил
на деле уже 52% (стр. 22 сборника ВСНХ «Частный капитал»), т. е. больше, чем Госплан ожидал за два года.
Кстати сказать, в предположительных построениях Госплана относительно частного
капитала за минувшие годы всё время наблюдалась готовность «закидать» частный
капитал если не «шапками», то «контрольными цифрами». И неизменно
действительность оказывалась хуже (это относится и к доле частника в
товарообороте, как увидим). Сюда же относятся такие приёмы «учёта», как забвение
о лжекооперативах или о домашней системе капиталистической промышленности. Со
всеми такими страусовскими традициями, хотя и свидетельствующими о ненависти к
капитализму (даже видеть его не хотят), пора распрощаться.
Таким образом предположенный Госпланом к настоящему времени
рост частной промышленности против 1924/25 г. примерно на треть надо
считать превзойдённым. Во всяком случае — для капиталистической части этой частной промышленности, как о том
свидетельствуют приведённые данные о цензовой
её части, а также о концессионной
промышленности. Продукция концессионных предприятий, согласно данным ВСНХ, в
1924/25 г. составляла лишь до 20 млн. руб., а в текущем 1926/27 г.
— уже до 70 млн. руб.; увеличение более чем втрое (сборник ВСНХ «Частный
капитал», стр. 281). Если взять частную цензовую и концессионную промышленность
вместе, то, по данным сборника, получается рост их продукции около 65% за один только 1925/26 г.
Возможно, конечно, и даже вероятно, что зато гораздо более
медленным темпом идёт рост самостоятельного мелкого трудового промышленного производства (кустарь, не организованный
капиталистом в систему домашней промышленности, не превращённый в фактического наёмного
рабочего у себя на дому, с которым только по форме — для обхода налогов и
т. п. — капиталист расплачивается как с имеющим патент «самостоятельным
производителем»).
Но нас интересует сейчас рост продукции именно капиталистической части частной промышленности как придержка
для суждения о росте частного
промышленного капитала за последние два года, а не рост имущества всей
частной промышленности вообще (трудовой и капиталистической вместе).
Основной капитал государственной и кооперативной
промышленности (сверх износа) за те же два года, 1925/26 и 1926/27, по «Контрольным
цифрам» Госплана (стр. 315), увеличился на один миллиард червонных рублей.
Сопоставляя этот рост с ростом продукции и предполагая для частной
капиталистической промышленности соответственный рост капитала сравнительно с
ростом продукции (для концессионной части имеются прямые данные), получаем, что
теперь (июнь 1927 г.) весь собственный промышленный капитал частных
капиталистов (основной и оборотный вместе) должен составлять величину, близкую
к 450 млн. руб. (червонных). Увеличение за два года — на четверть.
Если взять по этим подсчётам распределение всего
промышленного имущества страны между четырьмя группами владельцев, то процентные изменения по отношению к
общему итогу оказываются незначительными.
1 октября 1925 г. (в %)
|
Июнь 1927 г. (в %)
|
|
Капиталисты
|
5,1
|
5,6
|
Частное трудовое производство
|
5,9
|
5,8
|
Кооперация
|
2,7
|
3,0
|
Государство
|
86,3
|
85,6
|
Доля капиталистов в промышленном имуществе страны сама по
себе поднялась за два года на одну десятую часть, но она вообще так невелика, что от этого прироста общие соотношения
почти не изменились. Небольшие изменения в этом направлении за период нэпа
совершенно неизбежны, поскольку для нас желательно появление некоторых
концессионных предприятий и т. п., но вообще-то приведённые цифры говорят
ясно: разлетелись в прах буржуазные
надежды на торжество частного капитала в промышленности СССР. Эта песня
пелась всего громче нашими врагами в 1921 г. при начале новой
экономической политики: «Большевики допустили частное хозяйство — частное
хозяйство их съест. Промышленное производство быстро перейдёт в руки
капиталистов — куда ж большевикам с ними конкурировать, раз вообще допущена
конкуренция? И большевизм выдохнется естественным путём в несколько лет».
Разговоры и толки о будто бы происходящем быстром и широком
переходе советской индустрии в частные руки были распространены тогда в Европе,
как о чём-то несомненном, обеспеченном. Они заронили сомнение даже в
коммунистические головы. Когда я в 1922 г. приехал в Берлин, некоторые
руководители германской компартии, испытующе глядя в глаза, просили
доверительно сообщить им, как велик процент фабрик и заводов, оставшихся и
предназначенных остаться в руках государства.
Отчасти эти опасения питались публикацией разных неумеренных
проектов отдельных товарищей, неправильно понявших нэп. За границей одни не
умели отделить, а другие нарочно смешивали личные предложения отдельных
подобных товарищей (перегибавших палку в сторону частного капитала) с линией
партии, резко от этих предложений
отличавшейся. Таково, например, известное интервью т. Сокольникова в
первой половине 1922 г. о желательности преобразовать государственные
тресты в смешанные акционерные общества частнокапиталистического типа с
участием иностранного капитала, появившееся как раз в тот день, когда передовая
статья органа Центрального комитета партии с особенной настойчивостью подчёркивала
задачу развития советской промышленности именно как государственной.
Прошло шесть лет — рассеялась тревога друзей, исчезли
надежды врагов. Всего лишь около 5% промышленного капитала, менее 12% валовой
промышленной продукции, до 17% занятых в промышленности годовых работников — приходится
в 1927 г. на долю частного капитала. Притом значительная часть этой
величины образуется из подчинения себе частным капиталом трудовых кустарей
(через раздаточные конторы и домашнюю систему капиталистической
промышленности). Увеличение государственных средств благодаря общему подъёму
хозяйства начинает достигать уже размеров, позволяющих нам отныне поставить
задачей постепенное высвобождение
этой части кустарей из-под власти капиталистов и собирание их в русло
государственного хозяйства. Потому увеличение роста частного капитала в
промышленности по этой, наиболее лёгкой
для него линии, можно думать, отныне несколько затормозится.
Остаётся сказать ещё о величине годового чистого накопления в настоящее время в частнокапиталистической промышленности.
Единственный сплошной материал — это упомянутое уже общее обследование ЦСУ всей
промышленности в 1925 г. При этом, что касается нецензовой промышленности, то само ЦСУ сомневается в полученных
результатах подсчёта прибыли, как полученных путём спорных вычислений. Я считаю
эти результаты преувеличенными (равно и т. Струмилин) и потому в
дальнейшем привожу данные ЦСУ о проценте прибыли только по цензовой промышленности. Данные эти относятся к проценту прибыли
только на основной капитал (без
оборотного). Для расчёта о сумме чистой прибыли всей частнокапиталистической
промышленности предполагаю, что прибыль капиталистов в нецензовых её отраслях
составляет примерно такой же процент на капитал, как и в цензовых. Затем беру
сумму, основного капитала всей
промышленности СССР (советской, кооперативной и частной вместе) без трудового частного производства и
сравниваю с этим всю сумму чистой промышленной прибыли (также с исключением
части, приходящейся на частное трудовое производство).
Исключение части прибыли, какую, следуя исчислениям ЦСУ,
надо было бы отнести на долю частного трудового
производства, производится мною по двум причинам. Во-первых, в силу
недостоверности этой части данных, признаваемой самим ЦСУ, и их явной
преувеличенности. Во-вторых, для мелкого частного трудового производителя
(одиночка без наёмных рабочих) речь должна идти о заработке, а не о прибыли.
Он занимается не эксплуатацией чужой рабочей силы при помощи своего капитала («прибыль»),
а продажей заказчикам и потребителям изделий своих рук («заработок»). При этом
сплошь и рядом вся сумма заработка такого самостоятельного трудового частного
промышленного одиночки оказывается ниже,
чем заработная плата наёмного рабочего в соответственных отраслях мелкой же
(нецензовой) частнокапиталистической
промышленности.
По тому же обследованию ЦСУ 1925 г., вся «оплата труда
в простом товарном производстве
сельской мелкой нецензовой промышленности» по отношению к оплате наёмного труда там же, в тех же отраслях
нецензовой капиталистической промышленности составляла:
Процент
|
|
Добыча и обработка камней, земель и
глин (силикатная промышленность)
|
84,4
|
Обработка дерева
|
80,0
|
Пищевое производство (с напитками и
табаком)
|
57,5
|
Шерстяная промышленность
|
54,3
|
Обработка хлопка
|
46,8
|
В среднем по всем производствам эта величина составляла 83%
(стр. 46 № 4 «Статистического обозрения» за 1927 г., статья т.
М. Смит). При таких условиях мы считаем сугубо нецелесообразным делить эту
оплату труда на две части: собственно «заработок» (в соответствии с каким-либо
более или менее теоретически исчисленным «нормальным прожиточным минимумом») и
затем ещё «прибыль». Таким образом, мелкое трудовое частное производство не
включено в приводимые ниже подсчёты ни по «основному капиталу), ни по «прибыли».
Следовало бы и ЦСУ в будущем при обследованиях и при группировках данных иметь
в виду, что у частных трудовых производителей есть не «капитал», а «имущество»,
во-первых, и «заработок», а не «прибыль», во-вторых. Это имеет значение не
только в отношении точности терминологии (наименования), но и для ясности
понимания — чтобы не путать читателя в действительной картине и не путаться
самим.
Возвращаясь к размеру прибыли в цензовой промышленности на 1 октября 1925 г. по отношению
к основному капиталу, получаем такой результат. В государственных предприятиях
прибыль, по данным ЦСУ (по таблице № 17 доклада, представленного ЦСУ комиссии
РКИ), составляет 3,53%, в кооперативных предприятиях — 15,8%, в частных
предприятиях, находившихся в собственности капиталистических предпринимателей,
— 27,8%, в концессионных предприятиях — 45,8% и в арендованных капиталистами
предприятиях — 64%. Самыми выгодными оказывались в 1924/25 г. как будто бы
арендованные предприятия, что понятно ввиду тех особых условий сдачи в аренду
государственных предприятий, о которых я говорил в главе о хищнической аренде.
Конечно, сведения об уровне прибыли в арендованных, частных и концессионных
предприятиях не могут претендовать на такую же точность, как сведения о прибыли
в государственных предприятиях, но всё-таки дают некоторое представление о соотношении. Если взять всю
капиталистическую цензовую промышленность в целом, т. е. если взять
концессионную, арендную, частнособственническую и лжекооперативную, то
получится, что в среднем на весь основной
капитал капиталисты имеют 32%. Это примерно тот же самый уровень накопления,
какой Наркомторг, как увидим, определил как всю сумму накопления для частного торгового капитала (Наркомторг
определяет там эту величину около 30%).
Предполагая тот же процент прибыльности и для нецензовой
промышленности, можно, исходя из данных ЦСУ об основном капитале (имуществе) и
о проценте прибыльности, дать приводимую ниже сводную таблицу. Она показывает
распределение на 1 октября 1925 г. всего основного имущества промышленности (без оборотных средств) и всей
промышленной прибыли между тремя основными владельцами: государством,
кооперацией и частными капиталистами. Исключены из этого сопоставления, как
оговорено выше, мелкие трудовые частные производители (о доле их в продукции и
в промышленном имуществе вообще выше уже были приведены сведения). Результат
получается следующий:
Из основного имущества (в %)
|
Из всего имущества (с оборотным) (в %)
|
Из всей прибыли (в %)
|
|
Капиталисты
|
3,6
|
5,4
|
20
|
Кооперация
|
3,4
|
2,9
|
10
|
Государство
|
93,0
|
91,7
|
70
|
100
|
100
|
100
|
Процент основного капитала частных капиталистов в основном
имуществе всей промышленности СССР ниже, чем процент всего их капитала (с
оборотным) во всём имуществе промышленности (с оборотными средствами), ибо
часть капиталистов действует при получении значительной части основного
капитала в аренду или в концессию, и
цену арендованных ими зданий, машин и т. п., разумеется, нельзя
засчитывать в их собственный капитал. Надо заметить ещё, что распределение всей
массы промышленной прибыли между отдельными владельцами (государство,
кооперация, капиталисты), имевшее место в 1925 г., не может считаться
характерным для текущего 1927 г. без значительных оговорок. В 1924/25, г.
заметная часть государственной промышленности была ещё убыточной, и это сильно влияло на всю картину. По нашему
предварительному ориентировочному расчёту, в текущем 1926/27 хозяйственном году
положение представляется примерно таким.
Всё имущество (с оборотными
средствами) (в %)
|
Сумма прибыли (в %)
|
|
Капиталисты
|
6,0
|
13,0
|
Кооперация
|
3,2
|
6,5
|
Государство
|
90,8
|
80,5
|
100
|
100
|
Здесь также не принято во внимание частное трудовое производство, как и в приведённом
выше расчёте для 1924/25 г. Если считать и частное трудовое производство,
то, как указывалось уже выше, доля капиталистов во всём промышленном имуществе
СССР (основные и оборотные средства вместе) теперь, в 1927 г., составляет
около 5,6%.
Подходя наконец к вопросу об абсолютном размере чистой прибыли капиталистов в промышленности,
можно для нынешнего, 1927 г. остановиться — как на наиболее правдоподобной
— на величине около 75 млн. руб. в год. Всего капиталисты вложили в
промышленность к настоящему времени, как мы видели, около 450 млн. руб.,
из которых около 250 млн. руб. приходятся на основной капитал. Принимая,
согласно подсчётам ЦСУ о капиталистической промышленности в 1925 г. (и подсчётам
Наркомторга о частной торговле), чистую прибыль около 30%, будем иметь за год
до 75 млн. руб. По отношению ко всему промышленному капиталу частных
капиталистов (с оборотными средствами) это составляет около 17% в год.
[1]
По данным ЦСУ, у обоих групп вместе 10,2% без лжекооперативов (стр. 47 № 4
Стат. Обозрения за 1927 г.).
Комментариев нет:
Отправить комментарий