В 1900 г. в нелегальной печати почти одновременно
появились два объявления: одно — «О возобновлении изданий Группы «Освобождение
Труда» за подписью Плеханова и Аксельрода, другое анонимное, за подписью: «редакция»
— о предполагаемом выходе в свет газеты «Искра».
«Под влиянием всепоглощающей практической деятельности в
сфере пропаганды и агитации среди рабочих, — пишут Аксельрод и Плеханов, — и
сильного запроса на популярные издания для рабочей массы, в связи с попытками
отстаивания, так называемого, «экономического» материализма в легальной печати
интерес к литературе, посвящённой научно-публицистической обработке на русском
языке теоретических и практических вопросов социал-демократии, до крайности
ослабел в последние годы среди активных элементов нашего движения». Задачи,
стоящие перед русской социал-демократией, «требуют от неё неустанной
самокритики и зоркого внимания к теоретической стороне революционного движения
пролетариата. Она приобрела господствующее положение на арене революционного
движения в России. Но в то же время на периферии и даже внутри её образовалось
течение, прямо противоположное духу учений социал-демократии, течение,
представляющее собою серьёзную опасность для её дальнейшего развития»[1].
Далее авторы объявления, ссылаясь на «протест 17», этих «теоретически
наиболее сознательных из активных представителей и основателей партии», на их
предостережение от «грозящего совращения русской социал-демократии с
намеченного ею пути» и на их призыв «объявить решительную войну всему кругу
идей», на которые опирается, так называемое «чисто экономическое течение»,
заявляют, что «члены группы «Освобождение Труда» считают себя обязанными пойти
навстречу этому призыву компетентных товарищей к решительной войне против
циркулирующих у нас под нашим собственным флагом идей и понятий, принципиально
враждебных социал-демократии... Первоначальным источником этих идей и понятий
послужило слишком буквальное, догматическое и прямо вульгарное толкование
учения научного социализма о классовой борьбе и о роли экономических отношений,
как исторического двигателя»[2].
Этим объясняется враждебное отношение таких социал-демократов к революционному движению
1870‑х и начала 1880‑х годов. В этом «чисто-рабочем» направлении авторы видят
воскрешение реакционной стороны народничества. «Точка зрения группы или групп,
о которых здесь идёт речь, не допускает не только выработки вполне
социал-демократической тактики, но и даже принципиальной
постановки вопроса о политической роли и задачах нашего движения»[3].
Особенно опасно стало это движение, когда оно начало искать
себе теоретической поддержки у Бернштейна и других критиков марксизма. «Первоначальные
воззрения представителей антиполитического направления в нашем движении в очень
существенных пунктах прямо противоположны были воззрениям бернштейнианцев. Но
нашлись мудрецы, которые ухитрились образовать из тех и других своеобразную
идейную смесь и сделать из неё теоретическую основу для принципиальной борьбы
против стремлений, направленных к организации политического движения среди
русских рабочих. Вражда к этим стремлениям мотивируется уже не временными
тактическими или примитивными педагогическими соображениями, а принципиальными,
в силу которых сама идея организации самостоятельной рабочей политической
партии является ничем иным, как зловредной утопией, «продуктом переноса чужих
задач, чужих результатов на нашу почву».
Программа автора Credo, по мнению группы Освобождение Труда,
«ведёт к тому, что русская социал-демократия должна отказаться от всяких
революционных помыслов и действий, и завершить своё кратковременное
существование таким же образом, как и народничество, именно превратиться в
партию мирных культуртрегеров, живущих и действующих в порах «либерального
общества». Но народничество может указать на славные традиции своего
революционного прошлого, оно недаром появилось на исторической сцене, как
противник скромного, умеренного, трезвого, словом, обывательского либерализма.
Русская же социал-демократия, всего только без году неделя выступившая, как
активная боевая сила, на историческое поприще, произнесла бы смертный приговор
и над своим кратковременным прошлым и над своим будущим, если бы она, по совету
своих мнимых друзей, отказалась от преследования революционных задач
революционными методами. Ради жалкой роли, которую предлагают ей эти «друзья»,
не стоило ей являться на свет божий, а усилия, потраченные на то, чтобы
доставить ей преобладание над остатками старых революционных фракций, не только
лишили бы её всякого реального смысла, но и заслужили бы ещё названия
преступлений в историческом смысле... Но антиреволюционная социал-демократия
так же немыслима, как мокрый огонь или сухая вода»[4].
Поэтому, если восторжествуют идеи, против которых выступили с протестом 17
практиков, это означает прекращение самого существования, смерть
социал-демократического движения, поэтому Группа считает себя обязанной «рука
об руку» с протестантами выступить против воззрений, пропагандируемых русскими
бернштейнианцами. Борьба с ними, это борьба за существование социал-демократии
в современной России... «Когда мы в начале 1880‑х годов подняли знамя
социал-демократии в русской заграничной печати, задачи наши заранее определялись
тем обстоятельством, что социал-демократического движения в России в то время
ещё не было, что для возникновения его необходимо было прежде всего
теоретически проложить ему путь, и что главным идейным препятствием или камнем
преткновения для этого являлись иллюзии радикальной интеллигенции насчёт
направления перспективы нашего экономического развития и отрицательного
отношения той же интеллигенции к социально-экономическому и революционному
значению нарождающегося русского пролетариата[5].
Поэтому, тогда главная роль отводилась полемике с
народниками, велась ежедневная борьба с демократическими фракциями «за право
гражданства рабочего движения и социал-демократии в русской действительности».
Теперь, раз уже социал-демократическое движение стало всеми признанным фактом,
такая полемика утратила уже своё значение. «В настоящее время для
социал-демократической прессы на первом плане стоит вопрос об интересах и
задачах, вообще о дальнейшем развитии
движения социал-демократического, которое уже существует, но существованию
которого грозит опасность изнутри, со стороны отдельных лиц и групп, формально
или по названию примыкающих к нему. С этой точки зрения одной из важнейших
задач нашей литературы является беспощадная критика бернштейновских и других
антиреволюционных тенденций, нашедших себе приют в лагере самих
социал-демократов. С той же точки зрения, мы полагаем, что в настоящий момент
социал-демократическая пресса обязана выдвигать и подчёркивать те стороны и те
практические стремления, которые общи нашему движению с революционным
народничеством. Тем же соображением мы будем руководствоваться и в оценке всех
важнейших явлений русской действительности... Убеждать радикальную
интеллигенцию в жизнеспособности рабочего движения уже не приходится, она
теперь убеждена, что «уже спокон веков в этом не сомневалась», теперь задача
гр. «Освобождение Труда» «непримиримая теоретическая борьба с
антиреволюционными элементами в нашей партии и выяснение тактических задач,
подсказываемых ей как её конечной целью, так и социально-политическими
особенностями данной минуты»[6].
Аксельрод и Плеханов в этом объявлении верно
охарактеризовали всю предшествовавшую роль гр. «Освобождение Труда». Эта роль
сводилась главным образом к борьбе с народничеством за преобладание среди «радикальной
интеллигенции». В этой борьбе победила гр. «Освобождение Труда». «Радикальная
интеллигенция» убедилась в ложности народнических иллюзий, признала
экономическую основу рабочего движения, вошла в ряды марксистов и
социал-демократов, но в значительной степени вошла лишь формально, не
превратившись от одного этого формального вступления из «радикальной» в «социал-демократическую»
интеллигенцию. Дальнейшая работа Группы рисуется авторам объявления, как
продолжение воздействия на ту же интеллигенцию, для чего необходимо ссылками на
революционное прошлое народничества восстановить в её памяти её прежнюю
историю. Подчёркиванием тех сторон и тех практических стремлений, которые общи
у нас с революционным народничеством, нужно сбить с неё бернштейновскую ересь и
убедить её, что социал-демократическое движение не может быть
антиреволюционным. Одним словом, объектом воздействия должна остаться та же «радикальная
интеллигенция».
Основатели и первые борцы русского марксизма, оторванные и совершенно незнакомые на деле с
русским рабочим социал-демократическим движением, иначе поставить вопрос и не
могли. Они не могли себе представить, что массовое вовлечение «радикальной»,
непролетарской интеллигенции в ряды социал-демократии явилось в значительной,
если не в преобладающей степени, не результатом «теоретической» победы марксизма над народничеством, а результатом могучего выступления рабочего класса,
который, как единственная революционная сила, увлёк в свои ряды всех тех,
которые стремились к изменению существующего политического режима, но не
находили до тех пор ни в себе, ни вокруг себя реальной силы, которая этот режим
могла бы изменить. Русское бернштейнианство, преклонение перед «кругом идей»
Credo, вся та идейная смесь, о которой говорят Плеханов и Аксельрод, были не причинами стремления свернуть
социал-демократию с революционного пути на путь мирных реформ, а лишь показателями этого уже существующего
стремления, стремления неизбежного у «радикальной» непролетарской интеллигенции. Этого не могли понять эмигранты,
судившие о рабочем движении со слов той же «радикальной» интеллигенции,
наполнявшей заграничные колонии.
Но то, чего не поняли основатели и первые борцы русского марксизма, отлично поняли основатели и
первые борцы русской социал-демократии. «Мы переживаем крайне важный момент в
истории русского рабочего движения и русской социал-демократии, — писала в объявлении о выходе в свет газеты «Искра»
первоначальная редакция этой газеты, состоявшая, именно, из этих первых
социал-демократов[7].
Последние годы характеризуются поразительно быстрым распространением
социал-демократических идей среди нашей интеллигенции, а навстречу этому
течению общественной мысли идёт самостоятельно возникшее движение промышленного
пролетариата, который начинает объединяться и бороться против своих угнетателей,
начинает с жадностью стремиться к социализму». Оно растёт с неудержимой силой,
но «главная черта нашего движения, которая особенно бросается в глаза в
последнее время — его разобщённость, его, так сказать, кустарнический характер;
местные кружки возникают и действуют независимо друг от друга и даже (что
особенно важно) независимо от кружков, действовавших и действующих в тех же
центрах: не устанавливается традиций, нет преемственности, а местная литература
всецело отражает раздробленность и отсутствие связи с тем, что уже создано
русской социал-демократией. Несоответственность этой раздробленности с
запросами, выдвигаемыми силой и широтой движения, создаёт, по нашему мнению,
критический момент в его развитии. В самом движении с неудержимой силой
сказывается потребность упрочиться и выработать определённую физиономию и
организацию, а между тем в среде практически действующих социал-демократов
необходимость такого перехода к высшей форме движения сознаётся далеко не
везде. В довольно широких кругах наблюдается, наоборот, шатание мысли,
увлечение модной критикой марксизма и, так называемого, экономического
направления и в неразрывной связи с этим
— стремление задержать движение на его низшей стадии, стремление отодвинуть на
второй план задачу образования революционной партии, ведущей борьбу во главе
всего народа... Узкий практицизм, оторванный от теоретического движения, грозит
совратить движение на ложную дорогу... неверно утверждение «Рабочего Дела», что
Credo представляет собой не больше, как мнение единичных лиц, что направление «Рабочей
Мысли» выражает лишь сумбурность её редакции, а не особое направление в самом
ходе русского рабочего движения. Это направление всё же существует, а рядом с
ним и в произведениях писателей, которых читающая публика с большим или меньшим
основанием считала до сих пор видными представителями «легального марксизма»,
всё более и более обнаруживается поворот к воззрениям, сближающим их с
буржуазной апологетикой... Результатом всего этого явился тот разброд и та
анархия, благодаря которым экс-марксист или, верней, экс-социалист Бернштейн,
перечисляя свои успехи, мог печатно заявить, не встречая возражений, будто бы
большинство действующих в России социал-демократов состоит из его
последователей».
Указав на действительное положение работы на местах,
подчеркнув фактическую оторванность организаций друг от друга, отсутствие у
местных работников выработанной всей предыдущей деятельностью традиции,
редакция «Искры» тем самым указывает на причину, почему такие не
социал-демократические идеи могут, не находя отпора, распространяться среди
практиков. И это будет продолжаться до тех пор, пока все действующие
социал-демократы не сплотятся и не направят все свои усилия «на образование
крепкой партии, борющейся под единым знаменем революционной социал-демократии».
Но как сплотиться, как возобновить ту партию, в которой, признавая её «манифест»,
причисляют себя и члены редакции «Искры»? На это обычно отвечают: «необходимо
выбрать центральное учреждение и подчинить ему организацию партии». По мнению
редакции, в данную минуту этот путь нецелесообразен. «Создать и упрочить
партию, значит, создать и упрочить объединение русских социал-демократов...
Такое объединение декретировать нельзя, его нельзя ввести по одному только
решению какого-либо, скажем, собрания представителей, его необходимо
выработать. Необходимо выработать, во-первых, прочное идейное объединение,
исключающее ту разноголосицу и путаницу, которые (будем откровенны!) царят
среди русских социал-демократов в настоящее время: необходимо закрепить это
объединение партийной программой, необходимо, во-вторых, выработать
организацию, специально посвящённую сношениям между всеми центрами движения,
доставке полных и своевременных сведений о движении и правильному снабжению
периодической прессой всех концов России. Только тогда, когда выработается
такая организация, когда будет организована русская социал-демократическая
почта, партия получит прочное существование и станет реальным фактом, а,
следовательно, могущественной силой».
Много смеха вызвал среди рабочедельцев этот проект
объединения. Как, всё дело организации свести к выработке «почты», сношений,
доставке сведений? Это узко, это чисто по-народовольчески, говорили они. Такой
план противоречит «демократическим принципам», без которых немыслима
социал-демократия. План «Искры» казался им настолько нелепым, что «Рабочее Дело»
не сочло нужным даже словом обмолвиться о появлении этого объявления.
«Прежде чем объединиться
и для того, чтобы объединиться, — писала редакция «Искры», — мы должны сначала решительно и определённо
размежеваться. Иначе наше объединение было бы лишь фикцией, прикрывающей
существующий разброд». Это — основная точка зрения «Искры», она, конечно, в
корне противоречит всепримиряющему эклектизму «Рабочего Дела». Но, с другой стороны,
эта точка зрения шла и гораздо дальше основных взглядов группы «Освобождение
Труда». Она, в противоположность последним, заранее предполагает возможность и
даже неизбежность того, что большая или меньшая часть «радикальной»
интеллигенции, при первой же серьёзной попытке ввести стихийное рабочее
движение в строго классовые, социал-демократические рамки, поспешит
отмежеваться, выйти из пролетарских рядов. Такая перспектива не страшит
редакцию, она, наоборот желательна, и задача газеты «Искра» помочь этой
интеллигенции «отмежеваться». «Мы не намерены, — пишет редакция, — сделать наш
орган пустым складом разнообразных воззрений», но обсуждая «все вопросы со
своей определённой точки зрения, мы
вовсе не отвергаем полемику. Открытая полемика перед всеми русскими
социал-демократами и сознательными рабочими необходима и желательна». Редакция
видит большой недочёт в современном движении, что оно до сих пор не выдвинуло «открытой
полемики между заведомо расходящимися взглядами». Эта полемика должна помочь
выработке общепартийной программы, теоретического основания будущего
фактического объединения.
Но наряду с подготовкой теоретического объединения, газета
послужит также и основой практического объединения. «По мере сил мы будем
стремиться к тому, чтобы все русские товарищи смотрели на наше издание, как на
свой орган, в который каждая группа сообщала бы все сведения о движении, с
которым она делилась бы своим опытом, своими взглядами, своими запросами на
литературу, своей оценкой социал-демократических изданий, делилась-бы, одним
словом, всем, что она вносит в движение и что она выносит из него. Только при
таких условиях возможно будет создание действительного общерусского
социал-демократического органа, а с другой стороны «только такой орган способен
вывести движение на широкий путь политической борьбы», т. е. создать
действительно социал-демократическую, действительно рабочую партию.
«Кто понимает социал-демократию, как организацию, служащую
исключительно стачечной борьбе пролетариата, тот может удовлетвориться только
листковой агитацией и чисто рабочей литературой. Мы не так понимаем
социал-демократию, мы понимаем её, как направленную против абсолютизма революционную партию, неразрывно связанную с
рабочим движением. Только организовавшись в такую партию, пролетариат, этот
наиболее революционный класс в современной России, в состоянии будет исполнить
лежащую на нём историческую задачу: объединить под своим знаменем все
демократические элементы страны и завершить упорную борьбу целого ряда погибших
поколений конечным торжеством над ненавистным режимом».
Борьба с этим режимом будет тем основательнее, тем
разностороннее, чем всестороннее будет освещён и изобличён весь государственный
строй, поэтому редакция обращает свой призыв «не только к социалистам и
сознательным рабочим. Мы, — говорит она, — призываем также всех, кого гнетёт и
давит современный политический строй, мы предлагаем им страницы наших изданий
для разоблачения всех гнусностей русского правительства». В заключение редакция
сообщает, что ей «обещано сотрудничество нескольких выдающихся представителей
международной социал-демократии, ближайшее участие группы «Освобождение Труда»
(Плеханова, Аксельрода и Засулич) и поддержка со стороны нескольких организаций
Р. С.-Д. Р. П., а также и отдельных групп русских социал-демократов».
Вся деятельность «Искры» вплоть до второго съезда была лишь
строгим и точным выполнением задач, намеченных в этом объявлении. Как известно,
после II‑го съезда на эту старую «Искру» сыпались всевозможные обвинения: ей
приписывали, например, желание заменить «пролетарскую партию» «партией
заговорщицкой»; искровский период характеризовали словом «ленинизм», который в
свою очередь должен был являться синонимом «бланкизма». Мы ещё остановимся
подробнее на организационном плане «Искры», а пока ограничимся только указанием
на то, что нет ни одного обвинения, выставлявшегося после II‑го съезда фракцией
«меньшинства», во главе с Плехановым и Аксельродом, против старой «Искры», которое не циркулировало бы уже во время первых
шагов «Искры» среди тогдашних экономистов, поклонников «Credo», рабочедельцев,
одним словом, среди тех «антиреволюционных элементов в нашей партии», в
непримиримую войну с которыми выступили тогдашние Плеханов и Аксельрод. Они
выступили тогда в эту войну, следуя призыву «протеста 17», этих «теоретически
наиболее сознательных из активных представителей и основателей
социал-демократии в России», среди которых был и «один из самых видных деятелей
нашей партии»[8],
«революционер, счастливо соединяющий в себе опыт хорошего практика с теоретическим
образованием и широким политическим кругозором»[9],
— Н. Ленин.
Газета «Искра» стала выходить тогда, когда уже создалась
организация «Искра». Русская практика социал-демократии не знала ещё такого
типа организации. Это не был ни местный комитет, ни организация, конкурирующая
с комитетами и остальными уже существующими и действующими группами. Члены
организации «Искры» иногда входили в местную организацию, иногда стояли вне её,
но всегда связывали газету с местной жизнью, с местной работой. Первые кадры
этой организации составились из постепенно возвращавшихся из ссылок и
захолустий социал-демократов первого призыва. При их опытности и знаниях им не
трудно было овладеть настроением и ходом мыслей действительно революционных
элементов нашей партии, тех элементов, которые шли за беспринципностью «Рабочего
Дела» только потому, что им негде и некогда было выработать себе твёрдые
социал-демократические принципы. Негде потому, что выдержанной
социал-демократической литературы почти что не было, некогда потому, что
широкая практическая работа совершенно не оставляла времени для основательных
теоретических работ. Эти элементы шли за «Рабочим Делом», потому что у
последнего в то время не было конкурентов; при первом же появлении
действительных социал-демократов, старых практиков, эти революционные элементы
легко переходят на их сторону.
Но зато тем сильнее была оппозиция, которую встретили старые
практики со стороны «антиреволюционных элементов», убеждённых «экономистов», убеждённых
сторонников «беспринципности», кустарничества, рабочедельчества. Приходилось
вести долгую и упорную борьбу, приходилось проникать во все ячейки организации
и там уже постепенно подготовлять почву для окончательного торжества идей
революционной социал-демократии. Работа «Искры» облегчалась, вероятно, тем, что
в её духе действовали и работали все не входившие в её организацию и даже не
знавшие о её существовании старые практики, которые прошли ту же
предварительную школу социал-демократической деятельности, которая выработала и
саму редакцию и организацию «Искры».
[1]
Объявление о возобновлении изданий гр. «Освобождение Труда» Vademekum. Женева
1900 г., стр. 61.
[2]
Объявление о возобновлении изданий гр. «Освобождение Труда» Vademekum. Женева
1900 г., стр. 62.
[3]
Объявление о возобновлении изданий гр. «Освобождение Труда» Vademekum. Женева
1900 г., стр. 63.
[4]
«Объявление» Vademekum, стр. 64.
[5]
«Объявление» Vademekum, стр. 65.
[6]
«Объявление» Vademekum, стр. 65–66.
[7]
Ленин, Мартов и Потресов. Автор этого объявления Ленин.
[8]
Плеханов, предисловие к Vademekum'у, стр. 11.
[9]
Аксельрод, предисловие к задачам Русских социал-демократов, стр. 9, 3 изд.,
Женева. 1905.
Комментариев нет:
Отправить комментарий