Проблема уничтожения классов и новые задачи борьбы.

Завершение построения фундамента социалистической экономики и вступление советской страны в период социализма вовсе не означает, что уже ликвидированы классы, что уже закончена классовая борьба пролетариата. Лишь в результате успехов второй пятилетки мы будем иметь «окончательную ликвидацию капиталистических элементов и классов вообще, полное уничтожение причин, порождающих классовые различия и эксплуатацию».

Классовая борьба на новом этапе отнюдь не затихает: на отдельных участках, особенно в дальнейшем периоде, она может и будет обостряться, но она принимает новые формы. По-новому встает перед нами вопрос о классах и их взаимоотношениях, по-новому подходим и к задачам классовой борьбы пролетариата. Период наступления социализма по всему фронту ставит перед всей системой пролетарской диктатуры новые задачи, выдвигает новые формы классовой борьбы. Только эта ожесточенная классовая борьба пролетариата и приведет в конечном счете к уничтожению классов. «Для полного уничтожения классов, — писал Ленин, — надо не только свергнуть эксплуататоров — помещиков и капиталистов, — не только отменить их собственность, надо отменить еще и всякую частную собственность на средства производства, надо уничтожить как различие между городом и деревней, так и различие между людьми физического и людьми умственного труда. Это дело очень долгое. Чтобы его совершить, нужен громадный шаг вперед в развитии производительных сил, нужно преодолеть сопротивление многочисленных остатков мелкого производства, надо преодолеть огромную силу привычки и косности, связанной с этими остатками»[1].

В полном соответствии с этими указаниями Ленина директивы XVII партконференции к составлению второй пятилетки, подчеркивая все значения технической реконструкции нашего хозяйства для отмены всякой частной собственности на средства производства, выдвигают задачу уничтожения противоположности между городом и деревней, указывают на необходимость преодоления остатков капитализма не только в экономике, но и в сознании людей. Что касается уничтожения противоположности между умственным и физическим трудом, то — это задача еще более длительного периода.

Остановимся вкратце на некоторых из этих новых задач диктатуры пролетариата, являющихся одновременно и новыми формами классовой борьбы: а) на социалистической переделке крестьянства, ликвидации кулачества как класса и уничтожении различия между городом и деревней, б) на задаче создания производственно-технической интеллигенции рабочего класса и подготовки таким путем будущего уничтожения противоположности между физическим и умственным трудом, в) на соцсоревновании и ударничестве как формах воспитания новой социалистической дисциплины рабочего класса.

Когда мы говорим о том, что вступление в период социализма по-новому ставит перед нами взаимоотношения между классами, то мы имеем в виду в первую очередь те классовые сдвиги, которые обозначаются в отношениях пролетариата к различным группам крестьянства. Если в период буржуазной революции пролетариат шел со всем крестьянством против помещиков; если в Октябрьскую революцию пролетариат выступает вместе с беднейшим крестьянством против городской и сельской буржуазии, «нейтрализуя» среднее крестьянство; если наконец после 1918 г. и в течение всего предшествующего этапа нэпа партия проводит новый лозунг — союза с середняком, опоры на бедноту и борьбы с кулаком, — то период вступления в социализм выдвигает новые взаимоотношения и новые лозунги — превращение колхозного хозяйства в центральную фигуру земледелия, в главную и самую прочную oпору рабочего класса в деревне и ликвидацию кулачества как класса на основе сплошной коллективизации.

Уничтожение класса предполагает социалистическую переделку под руководством пролетариата основной массы крестьянства. Чтобы уничтожить классы, — указывал Ленин, — нужно не только свергнуть иго помещиков и капиталистов. «Чтобы уничтожить классы — надо уничтожить разницу, между рабочим и крестьянством, сделать всех работниками. Эта задача несравненно более трудная и, в силу необходимости, длительная... Ее можно решить только организационной перестройкой всего общественного хозяйства, переходом от единоличного, обособленного, мелкотоварного хозяйства к обобществленному крупному хозяйству...»[2]. Сущность изменений, происходящих на новом этапе в крестьянстве, заключается прежде всего в том, что реконструкция сельского хозяйства создает предпосылки для уничтожения различия между рабочим и крестьянином, что значительная часть основной массы крестьянства вступает на путь общественно-крупного хозяйства, коллективного хозяйства.

Колхозы уже превратились в основного производителя не только хлеба, но и сельскохозяйственного сырья, все более занимают основное место в области животноводства и т. д. Колхозы дают значительный рост производительности труда по сравнению с единоличным хозяйством. Колхозное хозяйство тем самым превратилось в центральную фигуру нашего земледелия; роль единоличного хозяйства становится второстепенной. Таким образом с значительной частью среднего крестьянства, уже вступившего в колхозы, происходит изменение самой его экономической, классовой сущности: изменяется положение колхозного крестьянства в процессе производства и в производственных отношениях, изменяется отношение этой части бывшего среднего, ныне колхозного крестьянства к средствам производства, изменяется и роль его в общественной организации труда. Это изменение идет по линии уничтожения классовых различий между крестьянином и рабочим. Поскольку производственную кооперацию крестьянства мы рассматриваем как один из видов социалистического хозяйства, постольку и колхозное крестьянство теряет уже прежнюю свою двойственную природу труженика и собственника и значительно приближается уже к пролетариату.

Великий перелом в нашем развитии состоит в том, что крестьяне-колхозники — это уже не крестьянство в старом смысле этого слова. Ряд важнейших классовых черт, которые были характерны для основной массы крестьянства до «великого перелома», которые давали нам основание говорить о среднем крестьянстве как о классе, а, именно, черты «по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно по способу получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают» (Ленин) — к настоящему моменту существенно изменились.

Раньше бедняк и середняк-крестьянин занимали место в исторически определенной системе общественного производства, т. е. в данном случае в условиях переходного периода и диктатуры пролетариата как представитель мелкого товарного хозяйства, как носитель частной собственности на орудия и средства производства, в отличие от пролетариев, строящих хозяйство на основе коллективной государственной собственности на орудия и средства производства. Теперь крестьянин-колхозник представляет собой класс, место которого в системе общественного производства существенным образом изменилось, поскольку и он является ныне носителем одной из форм социалистического хозяйства, кооперативной собственности на основные орудия и средства производства.

Раньше основная масса крестьянства благодаря определенным отношениям к средствам производства, роли в общественной организации труда и вытекающим из этого отношений способам и размерам получения доли общественного дохода находилась в таком отношении к пролетариату, в котором могли проявляться известные противоречия между пролетариатом и крестьянством (по вопросам текущим, по вопросам о ценах и т. д.). С превращением крестьянина-середняка в колхозника эти противоречия в значительной степени ликвидируются, и колхозник становится прочной опорой советской власти, в деревне.

Превращение «колхозника в центральную фигуру нашего земледелия «все более включает основную массу крестьянства в русло плановой организации народного хозяйства, в русло его организованных связей с последовательно-социалистической индустрией и представляет собой гигантский шаг вперед по линии охвата социалистическим планом всего народного хозяйства в целом. Все это говорит о том, что вступление миллионов мелких товаропроизводителей в колхозы означает сбрасывание ими ряда важнейших черт их прежней классовой природы. Это означает, что уже существует коренная разница по своей классовой природе между средним и беднейшим крестьянством, как классом до колхоза и крестьянством колхозным. Теперь, после успехов коллективизации, создана более прочная экономическая база для коммунизма. Победа социализма в нашей стране с точки зрения ее внутренних сил полностью обеспечена. Процесс механизации сельского хозяйства в ближайшую пятилетку должен способствовать полной ликвидации всех отличий крестьянского хозяйства от городской промышленности, превращению крестьянского труда в один из видов индустриального труда и уничтожению таким путем вековой противоположности между городом и деревней.

Поэтому неверна та точка зрения, которая занимается новым «классообразовательством», не учитывая идущего процесса уничтожения классов, и полагает, что в лице колхозника мы попросту имеем в нашей стране образование новой классовой категории. Было бы, однако, отступлением от марксизма-ленинизма, если бы мы отождествили колхозника с пролетарием, если бы мы на настоящем этапе не понимали значительных различий, которые существуют еще между пролетариатом и колхозным крестьянством как еще отличным от пролетариата классом. Это значило бы отказаться от руководства социалистической переделкой крестьянства. Колхозы как низшая форма социалистического хозяйства отличны от государственных предприятий последовательно-социалистического типа, представленных пролетариатом. Социалистический характер колхозов вовсе не означает отсутствия элементов классовой борьбы в них. Поскольку мы и внутри колхозов имеем известное экономическое неравенство, поскольку у колхозников остается и некоторая необобществленная часть хозяйства, поскольку крестьянин отнюдь не освобождается на второй день после вступления в колхоз от индивидуалистических привычек и навыков хозяйствования, постольку элементы классовой борьбы имеют место и внутри колхозного движения. Совершенно неправильно было бы отрицать наличие известных буржуазных и мелкобуржуазных индивидуалистических тенденций в колхозах, проявляющихся в отношении к хлебозаготовкам и т. д., и необходимость серьезной борьбы с этими тенденциями. Но говоря о классовой борьбе в колхозах, надо понимать качественное различие, которое существует между классовой борьбой вне колхоза и в недрах колхоза, между тем положением, когда кулачество как класс еще не ликвидировано, и тем положением, когда уже достигнуты большие успехи в деле ликвидации кулачества как класса. Одно дело — классовая борьба, в основе которой лежит присвоение одной социальной группой труда другой, а совсем другое дело — элементы классовой борьбы как остаток старых отношений после уничтожения самой основы эксплуатации.

Отсюда ясно, что мы не можем уже рассматривать крестьянскую бедноту как единственную опору пролетариата в деревне. Беднота остается опорой рабочего класса вне районов сплошной коллективизации, и колхозное крестьянство, как подчеркнул XVI партсъезд, становится главной и самой прочной опорой пролетариата, поскольку оно представляет собой экономическую базу для социалистического строительства в деревне. В районах сплошной коллективизации перед беднотой должен быть поставлен вопрос: «За или против колхоза». И бедняк, борющийся против коллективизации, перестает быть опорой пролетариата в деревне.

Лозунг опоры на колхозное крестьянство не снимает и старого лозунга — союза с середняком. Индивидуальное крестьянское хозяйство продолжает играть известную роль в сельском хозяйстве, хотя роль подсобную. Середняк-единоличник остается союзником пролетариата. Неправильно думать, что колебания середняка-единоличника и отсутствие у него сразу решимости вступить в колхоз должны отдалять этого середняка от союза, от смычки с рабочим классом. Напротив того: середняка-единоличника, равно как и бедноту, еще не вступившую в колхозы, мы можем и должны рассматривать как будущих колхозников, — мы должны доказывать им превосходство земледелия и добиваться от них добровольного перехода в колхозы. «Во второй пятилетке — можем это с уверенностью сказать — вся трудящаяся масса крестьянства будет организована в колхозы и тем самым придет конец господствовавшей в деревне в течение многих столетий мелкой собственности» (Молотов). Такая установка отнюдь не означает «самотека» в колхозном строительстве: процесс коллективизации есть процесс классовой борьбы, борьбы пролетариата и колхозного актива с кулацкими влияниями, с бешеным сопротивлением, которое кулачество оказывает коллективизации, борьба с колебаниями середняка. Генеральная линия партии не имеет ничего общего ни с правооппортунистическим «самотеком» в колхозном строительстве, ни с «левым» «администрированием» и «декретированием», с перегибами, имевшими место на первых шагах сплошной коллективизации.

Очевидно, что совершенно неправильной была попытка некоторых товарищей, например, т. Ларина, рассматривать колхозы, как буржуазную, несоциалистическую форму хозяйства. Неправильно также отрицать социалистическое качество колхозов, исходя из наличия в них известных индивидуалистических и даже кулацких пережитков и влияний, из наличия в колхозах известного имущественного неравенства, а поэтому и известных противоречий, и элементов классовой борьбы внутри колхозов, — если только речь идет о подлинных колхозах, а не о кулацких лжеколхозах. «Конечно в колхозах имеются противоречия, — говорил т. Сталин, выступая против подобных теорий. — Но разве можно отрицать, что колхозы в целом, взятые с их противоречиями и недостатками, колхозы, как хозяйственный факт, представляют в основном новый путь деревни, путь социалистического развития деревни, в противоположность кулацкому капиталистическому пути развития»... «Не ясно ли, что только слепые не могут видеть разницы между классовой борьбой на базе колхозов и между классовой борьбой вне колхозов»[3].

Однако говоря о колхозах как об одной из социалистических форм хозяйства, как о высшем производственно-социалистическом типе кооперации, мы не должны забывать и различия, все еще сохраняющегося между колхозами с их кооперативной формой собственности и государственными предприятиями (например, совхозами), где пролетарское государство является полным хозяином, — предприятиями последовательно-социалистического типа. Мы должны подчеркнуть все своеобразие путей развития крестьянства к социализму. «Рабочий класс, — говорил т. Молотов на XVII партконференции, — идет впереди крестьянства через высшие на данной стадии формы социалистического хозяйства. Из особенностей положения трудящейся массы крестьянства в прошлом вытекают особенности его путей (ряд дополнительных переходных ступеней, большие сроки и др.) к бесклассовому, социалистическому обществу». В связи с этим приобретают особо важное значение указания партии, что низшая ступень колхоза — артель — остается на ближайший период его основным типом и задача организационно-хозяйственного укрепления колхозов. Необходима решительная борьба как с правооппортунистическим самотеком в колхозном строительстве, так и с «левацким» нарушением принципов добровольности и перепрыгиванием через артель прямо к коммуне или превращением колхозов в совхозы. Лишь постепенный охват колхозов работой государственных машинно-тракторных станций создаст предпосылки для их перехода к дальнейшим ступеням развития и приближения колхозов к предприятиям последовательно социалистического типа.

Но процесс сплошной коллективизации крестьянского хозяйства создаст предпосылки для разрешения еще одной важной задачи классовой борьбы — по отношению к последней, капиталистической группе крестьянства, к сельской буржуазии, сохранившейся и окрепшей после свержения капиталистов в городе, — к кулачеству. До периода сплошной коллективизации политика пролетариата в отношении к кулачеству состояла в ограничении кулацкой эксплуатации и вытеснении кулачества. Однако предполагалось, что кулачество как класс еще сохраняется на известный период (отсюда закон о найме труда в деревне, запрещение производить раскулачивание и т. д.). Пролетарская диктатура не имела, тогда еще опорных пунктов в деревне, в виде широкой сети колхозов и совхозов, на которые можно было бы опереться, проводя решительное наступление на кулачество: к тому же капиталистическое производство хлеба в тот период еще не могло быть заменено социалистическим его производством. Поэтому призывы троцкистско-зиновьевской оппозиции «наступать на кулака нельзя было иначе рассматривать — по образному выражению т. Сталина — как «декламацию против кулачества», как «политику царапанья с кулачеством», а не как политику подлинно большевистского наступления.

Успехи сплошной коллективизации вносят коренное изменение в политику партии в этом вопросе. Очередной задачей классовой борьбы в деревне становится ликвидация кулачества как класса. Чтобы преодолеть кулацкое влияние и его сопротивление коллективизации, становится необходимым и оказывается уже возможным — благодаря успехам той же коллективизации в производстве хлеба — «сломать в открытом бою сопротивление этого класса, лишить его производственных источников его существования и развития». В этом — по словам т. Сталина — и заключается «поворот от старой политики ограничения (и вытеснения) капиталистических элементов деревни к новой политике ликвидации кулачества как класса»[4]. В этом повороте партия преодолевает как «лево»-оппортунистическую декламацию насчет «нажима» на кулачество, так и правооппортунистические мечты о «мирном врастании кулака в социализм» и правооппортунистические жалобы на «недопустимость» применения к кулачеству мер административного воздействия, раскулачивания и т. д.

Для полного уничтожения классов, — указывает Ленин, — «нужно уничтожить не только различие города и деревни, но также и различие между физическим и умственным трудом. Партия не выдвигает еще этой задачи на ближайшем этапе нашего развития, так как для полного разрешения ее понадобится несколько пятилеток. Однако и в этот вопрос новый этап социалистического строительства вносит некоторые новые черты. Выдвигая задачу уничтожения пережитков капитализма не только в экономике, но и в сознании, партия создает предварительные предпосылки уничтожения этого многовекового разрыва, характерного для всего классового общества. И здесь подготовка к уничтожению старых противоречий классового общества идет нога в ногу с задачами и потребностями нового этапа строительства социализма в нашей стране. Особой формой классовой борьбы является общая проблема кадров, проблема политехнизма в народном образовании; в процессе жестокой классовой политической и идеологической борьбы разрешается и задача создания производственно-технической интеллигенции рабочего класса.

Процесс социалистической индустриализации может опираться лишь на определенные квалифицированные кадры рабочего класса, острая потребность в которых возрастает с каждым новым этапом на пути нашего социалистического развития. Это должны быть технически квалифицированные кадры с достаточным общим развитием, позволяющим овладеть наиболее передовой техникой. Это должны быть коммунистически мыслящие кадры, способные сознательно отстаивать интересы пролетарской революции и социалистического строительства. Задачу подготовки таких рабочих кадров вполне разрешает положенный Лениным в основу и правильно понятый принцип политехнизации образования. При системе политехнического образования подрастающему поколению рабочих даются основы коммунистического мировоззрения и общие политехнические знания, и одновременно проводится специальная подготовка из их среды нужных работников. Правильная установка на неразрывную связь школы и производства проводится здесь партией в борьбе как с откровенно правыми стремлениями сохранить старую словесную школу, так и с «левацкими» отрицаниями значения школьной подготовки, с теориями «отмирания» школы и т. д. Но и помимо этих условий школьной подготовки и все прочие условия системы пролетарской диктатуры обеспечивают рабочему классу возможность соединять с чисто физическим трудом и занятия умственным трудом: характер общественных нагрузок, самообразование, научные кружки, система рабочего изобретательства, рабкоры, выдвиженчество и социалистическое совместительство в госаппарате и т. п. Во всех этих условиях организации быта, общественной работы и разумного отдыха уже заложены предпосылки будущей ликвидации существовавшего до сего времени разрыва между физическим и умственным трудом. Однако к полному и непосредственному разрешению этой задачи мы сможем подойти лишь после того, как будет уничтожена техническо-экономическая основа существования классов.

Особую важность получает на современном этапе социалистического строительства задача подготовки новых кадров специалистов из среды рабочего класса, задача создания производственно-технической интеллигенции рабочего класса, со всей решительностью поставленная т. Сталиным как одно из необходимых условий дальнейшего хозяйственного развития. Тов. Сталин указал, что мы не только уже не можем обходиться прежним минимумом старых специалистов, но что «нам нужны не всякие командные и инженерно-технические силы... Наша страна вступила в такую фазу развития, когда рабочий класс должен создать себе собственную производственно-техническую интеллигенцию, способную отстаивать его интересы в производстве как интересы господствующего класса».[5]

Задача правильного использования старых специалистов, старой технической интеллигенции сохраняет все свое важное значение и на современном этапе. Однако встает вопрос о количестве этих специалистов и о качестве их работы. Прежний минимум специалистов перестает удовлетворять потребностям социалистического строительства. Обострение классовой борьбы, связанное с социалистическим наступлением, обнаружило вредительские, классово враждебные пролетариату группы в рядах старых специалистов. Разгром вредительских организаций и огромные успехи социалистического строительства вызвали признаки поворота среди старой интеллигенции в сторону социализма, и использование этого поворота является одним из важнейших условий социалистического развития. Опыт показал, как много может дать в этом отношении правильное использование опыта и званий старых академиков, профессоров, инженеров, а также многочисленных работающих у нас иностранных специалистов. Но здесь нужна большая работа по перевоспитанию старых специалистов, по втягиванию их в строительство социализма, по превращению их в преданных союзников рабочего класса.

Новая фаза развития требует от командных и инженерно-строительных кадров промышленности уменья проводить линию классовой борьбы и в процессе производства, уменья отстаивать в этой классовой борьбе в области производственно-технического процесса интересы рабочего класса. Это может быть вполне обеспечено лишь в том случае, когда кадры новых специалистов создаются из среды самого пролетариата. Эта задача, равно как и задача борьбы с классово чуждыми влияниями среди старых специалистов, находится в полной противоположности как с взглядами контрреволюционного троцкизма, возлагавшего все надежды лишь на буржуазных «попутчиков» рабочего класса, так и с правооппортунистическими взглядами т. Бухарина на интеллигенцию как на «промежуточную» внеклассовую категорию.

Тов. Сталин особенно подчеркивает тот момент, что ряды новой пролетарской производственно-технической интеллигенции будут рекрутироваться не только из среды рабочих, получивших высшее образование. Производственно-техническая интеллигенция — по словам т. Сталина — должна рекрутироваться также «из практических работников наших предприятий, из квалифицированных рабочих, из культурных сил рабочего класса на заводе, на фабрике, в шахте. Инициаторы соревнования, вожаки ударных бригад, практические вдохновители трудового подъема, организаторы работ на тех или иных участках строительства — вот новая прослойка рабочего класса, которая должна составить вместе с прошедшими высшую школу товарищами ядро интеллигенции рабочего класса»[6].

«По мере уничтожения капиталистических элементов, — говорил на XVII партконференции т. Молотов, — вырываются корни всякого классового деления в обществе и, следовательно, подготовляется ликвидация всех классов, а тем самым и самого рабочего класса».

Уже из всего сказанного выше видно, что задача уничтожения классов необходимо предполагает также и перевоспитание, и переделку самого пролетариата, преодоление им «громадной силы привычки и косности». «Сам рабочий класс в процессе этой борьбы и социалистической стройки перевоспитывается, выделяя из своей среды все более активных и сознательных строителей социализма, закаляя себя в борьбе за преодоление буржуазных и мелкобуржуазных настроений как в основной среде, так и во всей массе трудящихся» (Молотов). Эта задача особенно важна потому, что ряды пролетариата непрерывно растут, пополняются выходцами из деревни, вчерашними мелкими собственниками. И здесь особенно вырастает значение воспитания в рабочем классе привычки к «образцовой коммунистической работе», роль соцсоревнования и ударничества как ее передовых форм для борьбы с рвачеством и лодырями, с обезличкой и безответственностью в процессе производства.

Ранее мы уже говорили о соцсоревновании и ударничестве как о новых формах производственных отношений, возникающих в переходный период. Нетрудно убедиться, что соцсоревнование и ударничество от начала до конца насыщены определенным классовым содержанием, что они представляют собой новые, особые формы классовой борьбы пролетариата. В этих формах организации труда мы имеем прямую конкретизацию той новой особой формы классовой борьбы, которую Ленин в 1919 г. в своем плане брошюры о диктатуре пролетариата обозначал как воспитание новой дисциплины, и которая вместе с тем представляет собой путь к уничтожению всяких классов.

Маркс и Энгельс писали еще в «Немецкой идеологии», что коммунистическая революция направляется вообще против прежнего рода деятельности и устраняет труд и господство всех классов вместе с самими классами: «для этого необходимо массовое изменение людей, которое возможно только в практическом движении, в революции», что «свергающий класс может только в революции очиститься от всей грязи старого общества и стать способным создавать новое общество»[7]. Под «устранением труда», на которое ссылались Маркс и Энгельс, они разумели превращение труда из тяжелой обязанности в удовольствие, в «первую насущную потребность».

Ленин в дальнейшем писал об экономике пролетарской диктатуры как о «борьбе первых шагов коммунистически объединенного труда» с мелким товарным производством и с сохранившимся и возникающим на его базе капитализмом. А в «Великом почине» Ленин подчеркнул все огромное значение коммунистических субботников как «одной из важнейших сторон коммунистического строительства». В коммунистических субботниках Ленин видел «начало переворота более трудного, более существенного, более коренного, более решающего, чем свержение буржуазии, ибо это — победа над собственностью, распущенностью, мелкобуржуазным эгоизмом, над этими привычками, которые капитализм оставил в наследство рабочему классу и крестьянству. Когда эта победа будет закреплена, тогда, и только тогда, новая общественная дисциплина, социалистическая дисциплина, будет создана, тогда, и только тогда, возврат назад к капитализму будет невозможен, коммунизм сделается действительно непобедимым». «Коммунистическая организация общественного труда, — говорил Ленин, — будет держаться на свободной и сознательной дисциплине самих трудящихся». Ее носителем и проводником является пролетариат, который — по словам Ленина — должен повести за собой всю массу трудящихся «на путь создания новой общественной связи, новой трудовой дисциплины»...[8]

Соцсоревнование и ударничество являются новыми, более высокими формами того же коммунистического отношения к труду, новой, сознательной социалистической дисциплины. Но воспитание новой коммунистической дисциплины, привычки к коммунистическому труду, из бремени превращающейся в насущную потребность, в наслаждение, немыслимо без борьбы пролетариата с воздействием буржуазной и мелкобуржуазной идеологии, с прямым влиянием классового врага, стремящегося сорвать новую трудовую дисциплину, без очищения пролетариатом самого себя от «грязи» старого общества. Воздействие всей системы пролетарской диктатуры — партии, профсоюзов, советов — играет здесь немалую роль. Не только агитация, пропаганда, общественное воспитание, товарищеские суды, но и строгая ответственность каждого за выполняемый труд и сознание своей ответственности является необходимой составной частью воспитания новой дисциплины. Поэтому, в полной противоположности с Бухариным, именно в образовании привычки к коммунистическому труду Ленин видел первое необходимое условие для возможности отмирания пролетарского государства.

Борьба с обезличкой в организации труда, с уравниловкой в зарплате, строгое проведение личной ответственности и хозрасчета — таковы те новые формы классовой борьбы, через которые пролетарская диктатура должна способствовать не только огромному росту производительности труда, но также воспитанию новой коммунистической дисциплины. Такова диалектика развития классовой борьбы на пути к уничтожению классов. Недооценка правым и «левым» оппортунизмом соцсоревнования и ударничества как форм мобилизации активности и воспитания рабочего класса, непонимание ими в связи с этим важности борьбы за хозрасчет, борьбы с обезличкой и уравниловкой, «левацкие» лозунги равенства и т. п. — таковы те характерные оппортунистические извращения генеральной линии партии, с которыми приходится вести борьбу на современном этапе. При этом правая опасность, как подчеркнула XVII партконференция, остается главной опасностью в течение всего ближайшего периода. Одновременно необходима борьба со всеми рецидивами контрреволюционного троцкизма, со всеми «левацкими» заскоками и гнилым либерализмом в отношении к ним.

Система пролетаркой диктатуры во всех звеньях способствует осуществлению всех этих важнейших задач классовой борьбы и социалистического строительства, выдвинутых периодом социалистической реконструкции. Исключительно важную роль, как мы могли убедиться, играет в осуществлении этих задач советское государство. «Ставя задачу ликвидации классов, — говорил т. Молотов на XVII партконференции, — мы еще никоим образом не можем и не должны ставить вопроса о ненужности или об отмирании государства. Напротив, на данной стадии дело еще идет об укреплении пролетарского государства, об усилении его мощи». Всякого рода правооппортунистические недооценки роли и значения воздействия пролетарского государства для уничтожения противоположности города и деревни, для воспитания новой социалистической дисциплины, равно как и «левацкие» теории «отмирания» советов в районах коллективизации и т. д., обозначают прямой подрыв системы пролетарской диктатуры как величайшей, инициативнейшей силы строительства социалистического общества.

---

[1] Ленин, т. XVI, с. 749.

[2] Ленин, Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата.

[3] Сталин, К вопросам аграрной политики в СССР.

[4] Сталин, К вопросу о политике ликвидации кулачества.

[5] Сталин, Новая обстановка, новые задачи хозяйственного строительства.

[6] Сталин, Новая обстановка, новые задачи хозяйственного строительства.

[7] Маркс и Энгельс, О Фейербахе, «Архив Маркса и Энгельса», стр. 226, см. так же «Анти-Дюринг» и др.

[8] Ленин, т. XVI, «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», «Великий почин».

Вернуться к оглавлению.