Итак, закон перехода количественных изменений в качественные
даёт возможность научно изобразить картину того, как совершается качественное
изменение предметов, как возникает новое.
Но имеется ещё очень существенный вопрос, выяснение которого
необходимо для того, чтобы эта картина стала полной. Это вопрос о том,
существует ли какая-нибудь закономерность в смене качественно различных
предметов, закономерность, обусловливающая определённую тенденцию, определённое
направление развития? Представляет ли собой процесс развития мира замкнутый,
вечно повторяющий себя круг или он имеет характер поступательного движения?
В социологии прошлого имели место различные теории
круговорота, утверждавшие, что развитие общества, достигая какой-то точки,
возвращается к началу и затем снова воспроизводит уже существовавшее. Такова,
например, была теория итальянского философа Вико. Человечество с точки зрения
этой теории, проходя различные стадии своего развития и достигая высшей
ступени, затем возвращается к исходному пункту. Французская философия XVIII
века, предварившая политическую революцию буржуазии против феодализма,
выступала под знаменем прогресса и утверждала принципы бесконечного развития
человечества. Но представления этой философий о прогрессе были довольно
поверхностными, не говоря уже о том, что она выдавала прогресс буржуазного
общества за общечеловеческий, абсолютный прогресс. Вообще же буржуазная
философия не сумела дать сколько-нибудь глубокой и последовательной теории прогрессивного
развития общества. Пример с Гегелем может быть в этом отношении показательным.
Провозгласив диалектическое развитие как закон, Гегель не хотел и не мог
сделать все выводы из него и, как известно, ограничил процесс развития
определёнными историческими рамками. По Гегелю, человечество, достигнув в
прусской монархии высшей ступени, уже не может развиваться дальше. В этом
взгляде на характер развития ярко сказалась классовая тенденция гегелевской
философии, приверженность Гегеля к старому прусско-юнкерскому строю, который он
хотел несколько подновить на буржуазный лад.
В буржуазной философии эпохи империализма господствует
отрицание общественного прогресса и получают широкое распространение новейшие
реакционные теории круговорота, возврата назад, неспособности человеческого
общества к бесконечному поступательному развитию. Невозможность разрешить
противоречия капиталистического общества на почве буржуазных порядков,
экономические кризисы, периодически повторяющиеся войны и разрушение культуры
воспринимаются буржуазными идеологами как вечные и неотъемлемые свойства
человеческого общества вообще. Широкий отклик упадочнические настроения
получают в художественной литературе, в искусстве. Достаточно вспомнить «Остров
пингвинов» Анатоля Франса. Сатирически изобразив в этой книге историю
человеческого общества и пустив по адресу капиталистической цивилизации тучи
ядовитых стрел, писатель не смог увидеть будущего. Волей писателя история
цивилизации завершается взрывом многомиллионного города, символизирующего
современное общество, человечество снова возвращается в первобытное состояние.
«Это, пожалуй, лучший выход из положения», — говорит герой романа, взрывающий
город. Но, вернувшись в своё первобытное состояние, общество постепенно
набирает силы и снова достигает ступени губительной цивилизации. Этим
заканчивается роман. Но ясно его продолжение — человечество снова будет
отброшено назад. Таким образом, не сумев представить человеческую историю в её
развитии, писатель исказил перспективу. Позже А. Франс нашёл путь к
правде, к пониманию действительного развития общества и стал членом Французской
коммунистической партии.
В философии империалистического направления апологетика
варварства, «критика» достижений человеческой культуры, проповедь возврата к
нравам дикости становятся ведущими идеями. В этом смысле фашизм, который возвёл
подобные идеи в ранг философии целого государства, лишь довёл до логического
конца то развитие откровенно империалистической философии, которая ещё в конце
XIX века имела своими представителями Фридриха Ницше, Освальда Шпенглера и
других мракобесов.
Ницше считал «величайшим» своим открытием «теорию вечного
возвращения». Суть этой теории в утверждении, что ни в природе, ни в обществе
нет никакой закономерности, которую можно было бы обозначить как прогресс, как
поступательное развитие. Мир — это хаос, лишённый всяких объективных тенденций,
и в нём господствует лишь сила. Кто сильнее, тот господин. И так как мир во
времени бесконечен, а силы ограничены, то всё снова повторяется.
Если Ницше и признаёт «прогресс», то лишь одного рода —
превращение всего человечества в рабов ради процветания кучки «сверхчеловеков».
«Величина прогресса, — говорит он, — измеряется количеством
того, чем пришлось ему пожертвовать. Человечество, пожертвованное во всей своей
массе процветанию отдельного, более сильного вида человека, — это было бы
прогрессом».
Современные американо-английские империалисты пытаются
осуществить эту разбойничью теорию «прогресса» на практике. Они готовы были бы
уничтожить большинство человечества ради «процветания» кучки капиталистических
гангстеров.
Процесс разложения и омертвления буржуазии некоторые её
идеологи склонны выдать за наступление эры мировой катастрофы, в которой должен
погибнуть человек, исчерпавший уже, на их взгляд, все свои творческие
возможности.
В современной буржуазной философии и литературе всё громче и
громче раздаются голоса о конце человечества. Философы и литераторы говорят об
одряхлении «дерева жизни», о «судорогах века мрака», о «последних, предсмертных
спазмах цивилизации» и т. п.
Американский писатель О’Нейль заявил, что «человеческой расе
давно уже пора исчезнуть с лица земли и дать возможность муравьям сделать
обитаемой вселенную». Английский писатель Олдос Хаксли в своей книге «Вечная
философия» сообщил миру, что цель жизни — небытие или полное растворение в
«Абсолюте». Герберт Уэллс, никогда не понимавший истинных законов жизни, но всё
же ратовавший за прогресс и заявлявший о своей вере в человечество, в своих
последних романах писал о ничтожестве человека, о скорой его гибели. Перед
смертью он написал книгу под характерным названном «Мышление, исчерпавшее
себя».
«Звёзды в своём курсе, — пишет он, — обратились против
человека, и он должен уступить место какому-то другому животному, лучше
приспособленному к тому, чтобы бороться с приближающейся гибелью». Возможно,
говорит он, это новое животное будет продолжением человеческого племени. «Но
оно безусловно не будет человечным».
Едва ли нужно доказывать, что «крах человечества» происходит
лишь в воображении буржуазных интеллигентов, насмерть перепуганных
отвратительной картиной разложения и маразма буржуазного общества и буржуазной
культуры. Не человек, не человечество исчерпали свои возможности, а тот строй
рабства и угнетения, который душит человека, лишая его самых элементарных
условий, необходимых для развития. И лишь идеологи буржуазии воспринимают
исторический процесс, закономерно ведущий к гибели капитализма, как гибель
всего человечества.
Очень ярко выразил эту психологию умирающего класса Джинс. В
своей книге «Движение миров» он пишет о вселенной:
«Она живёт своей жизнью и идёт по дороге от рождения к
смерти так же, как и все мы, так как наука не знает другого изменения, кроме
перехода к старости, и никакого другого процесса, кроме движения к могиле».
«Движение к могиле» — так понимают развитие буржуазные
идеологи.
Они боятся признать, что такой характер имеет лишь развитие
современного капитализма, действительно идущего к могиле. Но смерть капитализма
есть вместе с тем жизнь нового, освобождённого от капиталистического гнёта
человечества.
Марксистская диалектика противостоит всем теориям
круговорота, возврата назад и т. п. как теория, утверждающая
поступательное, прогрессивное развитие. Этим она ещё раз демонстрирует, что
диалектический метод — оружие того класса, который не боится будущего, который
заинтересован в поступательном развитии человечества.
Принцип поступательного характера развития непосредственно
вытекает из закона перехода количественных изменений в качественные.
Охарактеризовав сущность этого закона, показав, что развитие происходит как
качественное изменение явлений, товарищ Сталин пишет:
«Поэтому диалектический метод считает, что процесс развития
следует понимать не как движение по кругу, не как простое повторение
пройденного, а как движение поступательное, как движение по восходящей линии,
как переход от старого качественного состояния к новому качественному
состоянию, как развитие от простого к сложному, от низшего к высшему»[1].
Развитие по восходящей линии, от низшего и простого к
высшему и сложному — объективный закон развития природы и общества.
Когда процесс количественного изменения какого-нибудь
явления завершается качественным изменением и возникновением нового явления, а
это последнее само впоследствии качественно изменяется, то в этом движении мы
наблюдаем строгую закономерность: каждая новая историческая ступень развития
есть более высокая я более сложная, нежели предыдущая. Конечно, этот процесс
чрезвычайно противоречив и меньше всего напоминает прямую линию, но основная
тенденция развития именно такова. Это ясно видно на любом примере.
Первобытный человек, впервые изготовивший грубое каменное
орудие, уже создал предпосылку для прогресса орудий производства. От каменного
топора движение техники могло идти только вперёд. От современной машины, дающей
возможность всё большего и большего совершенствования техники, нет и не может
быть движения к каменному топору.
И, действительно, орудия производства постепенно улучшались,
претерпевали эволюцию. На известной ступени вместо каменных орудий стали
изготовляться бронзовые, а затем и металлические орудия. Это был скачок в
развитии техники. Дальнейшее развитие происходило уже на новой, более высокой
качественной основе: изменялись, совершенствовались уже не каменные, а
металлические орудия, и эта эволюция неизбежно и закономерно должна была в свою
очередь увенчаться новыми качественными изменениями техники производства,
новыми скачками. Таким скачком было создание машин.
Маркс в «Капитале» указывает, что в механическом ткацком
станке в его первоначальной форме легко узнать старинный ручной ткацкий станок.
Но это уже качественно новая ступень в развитии техники, ибо то, что делал
раньше рабочий своими орудиями, делает сейчас механизм. «После того, — пишет
Маркс, — как орудие в собственном смысле слова перешло от человека к механизму,
машина заступает место простого орудия»[2].
Машина как качественно новая ступень приносит с собой и
новые количественные изменения: раньше человек мог действовать лишь одним
орудием — механизм приводит в движение много орудий. Прядильщики, которые
одновременно могли бы прясть две нитки, встречаются так же редко, говорит
Маркс, как двуголовые люди. «Напротив, дженни (прядильная машина. — М. Р.)
уже с самого своего появления прядёт 12–18 веретенами, чулочно-вязальная машина
разом вяжет многими тысячами спиц и т. д.»[3].
Появление механизма, машины, заменившей прежнее орудие, в
свою очередь стало основой дальнейшего развития, подготовлявшего новые
качественные изменения. Увеличение размеров машины и количества орудий, которые
она приводит в движение, привело к тому, что рабочего как двигательную силу
заменяет машина. Настал век пара, паровой машины. Наш век — век более высокой
техники, век электричества и химии. А впереди уже вырисовывается новая эра —
эра ещё более сложной техники, основанной на применении атомной энергии.
Как видим, в силу процесса, выражаемого законом перехода
количественных изменений в качественные, развитие не случайно, а закономерно
идёт по восходящей линии, имеет характер поступательного развития: низшее превращается
в высшее, простое — в сложное.
Каждое качественное изменение есть отрицание старого
качественного состояния явлений. В процессе развития этот элемент отрицания
играет огромную роль. Без него не могло бы быть развития. И марксистская
диалектика придаёт этому элементу отрицания как условию поступательного
развития большое значение.
Есть, конечно, и такое отрицание, которое не служит условием
развития. Так, например, вместо того чтобы семя посадить в землю, его просто
уничтожают. И есть отрицание другого рода, отрицание, которое служит условием
развития: посаженное в землю семя «отрицается» возникающим из него растением.
Понятно, что такое отрицание есть необходимый элемент развития.
Ленин говорит: «Не голое отрицание, не зряшное отрицание, не скептическое отрицание, колебание,
сомнение характерно и существенно в диалектике, — которая, несомненно, содержит
в себе элемент отрицания и притом как важнейший свой элемент, — нет, а
отрицание, как момент связи, как момент развития, с удержанием положительного...»[4].
Это — прекрасное определение диалектического понимания
отрицания, дающее возможность понять, почему развитие имеет поступательный
характер. Качественно новое явление не есть «голое», «зряшное» отрицание
старого. Новое возникает из старого, удерживая всё положительное, что было в
нём, развивая это положительное. Но приходит время, когда оно в свою очередь
заменяется качественно новым явлением, которое опять-таки удерживает всё
положительное, приобретённое на предыдущих ступенях развития, совершенствуя это
положительное, поднимая его на новую ступень, делая его богаче, конкретнее и
т. д. Отсюда и определённое закономерное направление развития: это не
движение по кругу, не повторение пройдённого, а движение по восходящей линии.
И. В. Сталин в своей работе «Марксизм и вопросы
языкознания» высмеял тех «марксистов», которые отрицание старого понимают как
уничтожение, отказ от всего положительного, созданного в прошлом.
«У нас были одно время «марксисты», — говорит товарищ
Сталин, — которые утверждали, что железные дороги, оставшиеся в нашей стране
после Октябрьского переворота, являются буржуазными, что не пристало нам,
марксистам, пользоваться ими, что нужно их срыть и построить новые,
«пролетарские» дороги. Они получили за это прозвище «троглодитов»...»[5].
Вся история природы и общества — воплощение закона
прогрессивного, поступательного развития.
Вот что писал о развитии растительного мира К. А. Тимирязев.
«Ранее появляются хвощи, папоротники, плауны, — все растения
споровые (т. е. простые. — М. Р.); позднее выступают и семенные
растения и из них сначала более простые хвойные и позднее всех самые сложные,
самые совершенные по организации — двудольные, которые теперь преобладают на
нашей планете. Следовательно, с течением времени к типам, уже существовавшим,
присоединились новые типы растений, осилившие их своей многочисленностью, и
притом к простейшим — более сложные»[6].
Если обратиться к истории развития мира животных и
проследить её по палеонтологической летописи, то мы увидим ту же картину
развития от низшего к высшему, от простого к сложному. Раскопками обнаружены
остатки живых существ, населявших землю в самую древнюю, архейскую эру: это
были ракообразные, моллюски; вторая эра — палеозойская — даёт более богатый и
разнообразный мир — помимо ракообразных и моллюсков водятся уже панцирные рыбы,
земноводные существа, первые виды пресмыкающихся; третья эра — мезозойская —
эра пресмыкающихся: появляются крокодилы, черепахи, змеи, ихтиозавры, ящерицы и
т. д.; четвёртая эра — кайнозойская — эра млекопитающих, в которой жизнь
всё более и более начинает походить на современную. В начале четвертичного
периода этой эры появляется человек.
Дарвинизм и мичуринская биология, как высший, современный
этап дарвинизма, объяснили те законы, которые обусловливают поступательное
развитие в мире растений и животных. Метафизические теории
вейсманизма-морганизма изображают дело так, будто развитие органических форм
происходит на какой-то постоянной качественно неизменной наследственной основе.
Делаются нелепые выводы о том, что органический мир ныне развивается якобы уже
по нисходящей линии, регрессирует, что «движение вперёд засыпает» (де-Фриз).
Конечно, если бы развитие сводилось к простому
воспроизведению существующей наследственности, как утверждают
биологи-метафизики, то прогрессивное развитие органического мира было бы
невозможно.
Но в действительности развитие какого-нибудь организма не
есть простое воспроизведение наследственности, полученной им от предков. В
процессе индивидуальной жизни растение или животное вынуждено приспосабливаться
к условиям внешней среды, которые всегда так или иначе отличаются от тех
условий, в которых жили предки. И так как изменение внешней среды, ведущее к
изменению типа обмена веществ, имеет решающее значение в развитии организмов,
то наследственность не есть нечто постоянное. В процессе индивидуальной жизни
она не просто воспроизводится, а изменяется: старая наследственность со
временем уступает место новой. Отсюда и определённое направление развития
растений и животных — поступательное развитие от низшего к высшему, от простого
к сложному.
«Организмы, — пишет академик Лысенко, — всегда обладают
свойством повторять пройдённый их предками путь развития, но так как условия
внешней среды никогда не бывают ни для одного растения абсолютно такими же,
какими они были для предков, то и получается, что никогда наследственность
семян не бывает абсолютно такой же, какой она была у семян предыдущих
поколений. Таким путём и идёт через изменение старой создание новой
наследственности»[7].
Путь от простого к сложному, от низшего к высшему
проделывает и человеческое общество. От первобытнообщинного строя с его
примитивной техникой и культурой и полной подчинённостью человека природе к
современному обществу, базирующемуся на высокоразвитой технике и растущем господстве
людей над природой, от нищеты и порабощения трудящихся масс в классовом антагонистическом
обществе к свободе и благосостоянию народа при социализме — таков путь
исторического развития человечества. Каждая общественно-экономическая формация
означает новый шаг в поступательном движении общества. Первобытнообщинный
строй, рабовладельческое общество, феодализм, капитализм, социализм — таковы
основные вехи этой единой закономерной линии прогресса человечества.
В общественной жизни за отживающим старым и нарастающим
новым стоят определённые классы. Эти классы ведут между собой борьбу, которая в
конечном счёте неизбежно завершается победой исторически-прогрессивных,
передовых классов, ибо эти классы выражают объективные потребности дальнейшего
поступательного развития общества.
Когда-то Гегель оклеветал китайский народ, изобразив его как
материал для «мгновенного» выражения одной из ступеней развития «абсолютной
идеи». К дальнейшему развитию китайцы как народ, по Гегелю, уже не были
способны. Они обрекались философом на прозябание, на «внеисторическое»
неизменное существование. Как жалко выглядят эти «пророчества» в свете
современных событий, когда китайский народ, возглавляемый коммунистической
партией, сбросил с себя иго империализма и завоевал широкие, безграничные
просторы для своего поступательного развития! Не мнимое историческое
«предназначение», а старый, отживший строй, реакционные силы международного
империализма держали в оковах китайский народ. До поры до времени силы нового
были слабее сил старого, веками существовавшего. Но они росли, укреплялись и в
конце концов одержали великую победу. В политическом отношении эта победа одним
ударом превратила Китай в несравнимо более передовую страну, чем другие страны,
в которых господствуют империалисты и которые кичатся своей мнимой
«цивилизованностью».
Современный этап в развитии общества характеризуется
ожесточённой борьбой между силами нового, силами мира, демократии и социализма,
с одной стороны, и силами старого, силами империализма, пытающимися задержать
поступательное развитие человечества, — с другой.
Но уже завоёвана и записана в истории качественно новая
ступень в развитии общества — ступень социализма. Социализм же характеризуется
тем, что он впервые за всю длительную историю создаёт условия для безостановочного
и всестороннего прогресса всех материальных и духовных сил человечества.
[1]
И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 537.
[2]
К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 380.
[3]
К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 380.
[4]
В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 197.
[5]
И. В. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, 1951, стр. 18–19.
[6]
К. А. Тимирязев, Избранные сочинения, т. III, 1949, стр. 321.
[7]
Т. Д. Лысенко, Агробиология, изд. 3, 1948, стр. 194.
Комментариев нет:
Отправить комментарий