понедельник, 21 декабря 2015 г.

Переход количественных изменений в качественные, скачки в природе.

Современная теория строения материи, проникновение человеческого взора в глубочайшие недра атома позволили установить тот важнейший для понимания развития природы факт, что возможностям материи превращаться из одних форм в другие нет предела. Ещё в конце XIX века физики и химики утверждали, что химические элементы вечны и неизменны, что атомы неделимы. Как Далеко ушла с тех пор наука! Ныне величайшим её завоеванием является учение о качественном изменении химических элементов, о превращении одних элементов в другие.

В «Анархизме или социализме?» товарищ Сталин писал:
«Менделеевская «периодическая система элементов» ясно показывает, какое большое значение в истории природы имеет возникновение качественных изменений из изменений количественных»[1].
Если рассмотреть развитие периодической системы элементов, то мы увидим, насколько полно и ярко подтвердилось и подтверждается положение И. В. Сталина о значении в природе закона перехода количественных изменений в качественные.
В основе периодической системы Менделеева лежала идея о том, что качественное различие химических элементов зависит от различной величины атомных весов. Установленный им закон вскрыл периодическую зависимость свойств простых тел, а также химических соединений, образуемых элементами, от величины атомного веса элементов.
Менделеев благодаря открытому им закону не только предсказал существование новых элементов, которые не были ещё известны, но изумительно точно предвидел их свойства. Энгельс считал это крупнейшим научным подвигом Менделеева.
Периодическая система Менделеева, несомненно, подсказывала, что химические элементы не есть нечто вечное и неизменное, неспособное к качественным превращениям. Но Менделеев не имел ещё опытных данных, чтобы выдвинуть эту идею. В принципе он не отрицал возможности качественного изменения элементов, перехода их друг в друга. Так, он писал:
«Если бы, например, твёрдо установилось понятие о переходе одних простых тел в другие — химия только бы выиграла...»[2].
Однако, добавлял Менделеев, так как все попытки, предпринимаемые в этом направлении, были напрасными, то, пока не сделаны новые открытия, верным остаётся положение, что «химические элементы самостоятельны, ими надо ограничить познание о превращении веществ друг в друга»[3].
Эти открытия наступили тогда, когда раскрылся сложный мир внутри атома.
В 1896 г. Беккерель открыл радиоактивность солей урана. Три года спустя супруги Кюри открыли радий. Началось тщательное изучение нового, пока ещё таинственного, явления, было установлено, что радиоактивность есть не что иное, как качественное изменение атомов, превращение одного химического элемента в другой. Удалось доказать, что радий превращается в гелий. В 1919 г. удалось искусственно разложить азот, а за ним и ряд других элементов. В 1931 г. Ф. Жолио и И. Кюри открыли искусственную радиоактивность.
Выдающиеся достижения в области атомной физики связаны с многими именами советских учёных. Общепринятую сейчас теорию, согласно которой ядра атомов состоят из протонов и нейтронов, создал советский физик Д. Д. Иваненко.
Старое представление о невозможности качественного превращения химических элементов было опровергнуто, и установлено было, что один химический элемент способен превращаться в другой элемент. Так, например, уран через ряд промежуточных превращений превращается в свинец. Новые теории строения атома раскрыли глубочайший смысл менделеевской периодической системы, углубили её, развили дальше, придали ей новый вид.
По современным представлениям, свойства элементов находятся в периодической зависимости не от их атомных весов, а от заряда ядра. Качественное различие между атомами химических элементов основано на количественном различии зарядов их ядер. Так, заряд ядра урана равен 92 элементарным единицам, и уран занимает 92-е место в таблице Менделеева. Заряд ядра меди равен 29 элементарным единицам, и соответственно медь занимает в таблице 29-е место. Менделеев полагал, что качество элементов изменяется по мере количественного возрастания их атомных весов. Современная физика показала, что качество элементов изменяется по мере возрастания зарядов их ядер.
Качественное превращение одного элемента в другой происходит в результате количественных изменений в ядрах атомов. На этом основан так называемый закон сдвига.
Если, например, из ядра атома вылетает так называемая альфа-частица, несущая два положительных заряда, то получаемый новый элемент как бы сдвигается в таблице Менделеева на две клетки влево, так как его порядковый номер уменьшается на две единицы по сравнению с исходным. Если же из ядра вылетает один электрон, бета-частица, то новый элемент, образовавшийся в результате этого, как бы сдвинется в таблице на одну клетку вправо, так как его порядковый номер увеличивается на единицу.
При этом переход количественных изменений в качественные совершается скачкообразно: уменьшение или увеличение заряда ведёт к внезапному, быстрому изменению качества элемента.
Не менее ярко проявляется действие всеобщего закона перехода количественных изменений в качественные и в живой природе. В работе «Анархизм или социализм?» товарищ Сталин показал, что диалектический метод отвергает как теорию катаклизмов Кювье, так и чистый эволюционизм, имеющий место в дарвинизме. По теории Кювье, развитие живой природы совершается одними скачками, вызываемыми неожиданными катастрофами. Революция без предшествующей эволюции, без периода эволюционного вызревания скачков — такова сущность теории Кювье. Этой точки зрения придерживались и другие буржуазные биологи. Так. голландский биолог Гуго де-Фриз считал, что какое-нибудь растение существует столетия и тысячелетия в абсолютно неизменном виде. И вдруг, благодаря какой-то «творческой силе» происходит «толчок»: природа растения качественно изменяется. Развитие живой природы с его точки зрения имеет поэтому «толчкообразный» характер. «Толчки» де-Фриза, как он сам заявляет, чисто случайны. Напротив, теория Дарвина совершенно отрицает скачки в развитии видов.
Великая заслуга Дарвина состояла в том, что он разрушил метафизические представления о неизменности видов и доказал, что виды находятся в состоянии развития и изменения. Считая, что в процессе развития одни виды превращаются в другие, Дарвин, однако, полагал, будто этот процесс представляет собой сплошную линию, в которой одни органические формы нечувствительно переходят в другие.
Иначе говоря, Дарвин признавал одну эволюционную форму развития, отрицая форму революционную, хотя по сути у него виды, конечно, качественно изменяются. Он выступал против допущения «внезапных и резких превращений», утверждая, что на протяжении всей истории человечества невозможно наблюдать и получить превращение одного вида в другой. Понятно, что такая теория не вооружала глубоким пониманием законов практического преобразования живой природы, практического творчества новых форм.
В произведении «Анархизм или социализм?» товарищ Сталин прозорливо подметил эту слабость дарвинизма, заключающуюся в том, что «дарвинизм отвергает не только катаклизмы Кювье, но также и диалектически понятое развитие, включающее революцию, тогда как с точки зрения диалектического метода эволюция и революция, количественное и качественное изменения, — это две необходимые формы одного и того же движения»[4].
Тогда же И. В. Сталин вскрыл всю несостоятельность так называемого неодарвинизма, т. е. вейсманизма. Вейсманизм был новым изданием старой теории преформизма, основывавшейся на метафизических представлениях о том, что развитие есть лишь количественный рост готовых и неизменных организмов.
Или — или: или чистая постепенность без скачков, или одни скачки без эволюционного развития, подготовляющего их, — таковы были те крайние и разорванные полюсы, на основе которых строили свои взгляды биологи.
Дальнейшее развитие научной биологии шло по линии преодоления отмеченной И. В. Сталиным слабости дарвинизма, по линии творческого развития учения Ламарка и особенно Дарвина и борьбы против идеалистического неодарвинизма. Решающую роль здесь сыграла мичуринская биология.
Творчески развивая лучшие стороны учения Дарвина, опираясь на положение И. В. Сталина о том, что дарвинизм в прошлом отвергал «диалектически понятое развитие», представляющее собой единство эволюционной и революционной форм, мичуринская биология глубоко раскрывает законы развития растений и животных.
Потребности социалистического строительства, впервые за всю историю поставившие во всю ширь задачу преобразования природы, не могут быть удовлетворены на путях чисто эволюционистского понимания развития.
«Для нас в данное время, — писал Мичурин, — гораздо полезнее понять, что мы вступили в тот этап своего исторического развития, в котором теперь можем лично вмешаться в действия природы и, во-первых, значительно ускорить и численно увеличить формообразование новых видов и, во-вторых, искусственно уклонить строение их качеств в более выгодную сторону для человека»[5].
Деятельность советских мичуринцев — это качественное преобразование существующего, выведение новых форм. Мичурин был настоящим художником в творении новых плодовоягодных сортов.
Практика преобразования природы подсказывает новую теорию видообразования, соответствующую диалектическому пониманию развития как перехода количественных изменений в качественные. С точки зрения чистой эволюции различные виды должны быть соединены массой промежуточных форм, которые представляют собой ступени медленного, незаметного превращения одного вида в другой. Вид поэтому рассматривается не как реальное качественное образование, не как качественно особое звено в развитии живой природы, а как условность, удобная для классификации растений и животных. Но так как эти промежуточные формы не наблюдаются, то Дарвин считал, что они исчезли в результате внутривидовой конкуренции.
Практическая борьба советских мичуринцев за высокие урожаи, за создание новых, лучших сортов растений потребовала пересмотра ряда положений Дарвина, в частности его положения об отсутствии скачков в развитии живой природы.
Ставя этот вопрос, академик Лысенко считает неправильным старое, дарвиновское представление о развитии видов как одной сплошной, непрерывной линии без «перерывов постепенности», без скачков. Виды, говорит он, — это реальный результат изменений количественных, превращающихся в изменения коренные качественные, это связанные между собой «этапы качественной обособленности» растений и животных в процессе постепенного исторического развития живой природы.
«Мичуринское учение — творческий дарвинизм, — пишет академик Лысенко, — понимает развитие не как плоскую эволюцию, а как зарождение в недрах старого, противоречащего ему начала нового качества, претерпевающего постепенное количественное накопление своих особенностей и, в процессе борьбы со старым качеством, оформляющегося в новую, принципиально отличную совокупность свойств со своим собственным отличным законом существования»[6].
Отсюда следует, что непрерывный, сплошной ряд форм растений не наблюдается в действительности не потому, что они вымерли в результате борьбы за существование, а потому, что такой сплошной линии, без коренных качественных изменений, нет и не может быть. «В природе сплошной непрерывности не бывает, непрерывность и прерывность всегда является единством»[7].
Мичуринцы в подтверждение своих положений ссылаются на принципиально важные факты превращения твёрдой пшеницы в мягкую, т. е. одного вида в другой, на факты превращения пшеницы в рожь, ячмень и т. д.
Говоря о превращении твёрдой пшеницы в мягкую, академик Лысенко делает вывод:
«В нашем случае необходимо воздействие осенне-зимних условий в течение двух — трёх — четырёх поколений твёрдой пшеницы. В этих случаях она может скачкообразно перейти в мягкую без всяких переходных форм между этими двумя видами»[8].
Практически важное следствие, вытекающее из такого подхода к теории видообразования, заключается в том, что сельскохозяйственная практика способна сравнительно быстро превращать один вид в другой, создавать полезные человечеству виды, не дожидаясь, выражаясь словами Мичурина, «милостей от природы».
Наличие сравнительно быстрых, внезапных скачков в развитии живой природы, разумеется, не означает, что они являются единственной формой перехода от старого качества к новому. Нужно помнить указание Энгельса о том, что переход количественных изменений в качественные происходит «точно определённым для каждого отдельного случая способом...»[9]. Формы развития органического мира чрезвычайно многообразны. Наука и практика знают немало примеров, когда развитие органических существ происходит и путём длительного, постепенного накопления элементов нового качества и постепенного отмирания элементов старого качества. Под влиянием изменения типа обмена веществ в растениях или животных зарождаются элементы нового качества, способные передаваться по наследству из поколения в поколение. Это медленное накопление нового качества в природе, не контролируемой человеком, может продолжаться в течение огромного периода времени и в результате приводит к коренным качественным изменениям видов, к возникновению новых видов. Именно на этом принципе постепенного накопления элементов нового качества основана практика искусственного отбора, качественного улучшения и изменения породы животных, сортов растений и т. п. Здесь мы имеем пример той формы перехода от старого качества к новому, которую И. В. Сталин вскрыл, анализируя развитие языка.
Однако и такое развитие не означает чисто количественного роста готового, а переход, поворот от старого качества к новому. Только этот переход совершается не в форме быстрого изменения, «взрыва», а путём медленного накопления элементов нового качества.
Нет сомнения, что лишь тому пониманию процесса видообразования, которое учитывает двоякую форму движения, а также многообразие форм перехода от старого качества к новому, принадлежит будущее. За это говорит то, что такое понимание соответствует диалектической, т. е. единственно научной, трактовке развития как процесса возникновения качественных изменений из количественных. И главное — за такое понимание говорит сама практика, а практика есть высшая инстанция, опровергающая или подтверждающая ту или иную теорию.



[1] И. В. Сталин, Соч., т. 1, стр. 301.
[2] Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, стр. 439.
[3] Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, стр. 440.
[4] И. В. Сталин, Соч., т. 1, стр. 309.
[5] И. В. Мичурин, Соч., т. 1, 1948, стр. 614.
[6] «Правда» № 307, 3 ноября 1950 г.
[7] «Правда» № 307, 3 ноября 1950 г.
[8] Т. Д. Лысенко, О положении в биологической науке, Сельхозгиз, 1948, стр. 43.
[9] Ф. Энгельс, Диалектика природы, 1950, стр. 39.

Вернуться к оглавлению.

Комментариев нет: