вторник, 22 ноября 2016 г.

Глава IX.

Левый коммунизм.

Остановимся на некоторых моментах из эпохи диктатуры пролетариата (1917 и последующие годы). В 1918 году партия пережила большой внутренний кризис, связанный с возникновением в её рядах фракции или группы «левых коммунистов». Левые коммунисты не хотели признавать Брест-Литовского мира, навязанного нам германским империализмом. Партия, руководимая Лениным, пошла на этот тяжёлый мир с целью выиграть время и получить передышку, нужную для укрепления только что возникшей советской власти. Ход событий целиком подтвердил правильность политики Ленина. Оппозиция левых коммунистов представляла собой мелкобуржуазное течение, победа которого привела бы к гибели диктатуры пролетариата. Борьба большевиков-ленинцев с левым коммунизмом носила одно время чрезвычайно острый характер, но рабочие и крестьяне не поддержали левых, поддержали политику партии, а вспыхнувшая в Германии революция аннулировала Брест-Литовский мир и уничтожила почву для дальнейших разногласий. Левый коммунизм тихо умер своей смертью, никем не поддержанный, и руководители левого коммунизма открыто признали свою ошибку. Вот что говорил на 7‑м съезде партии (март 1918 г.) Ленин о левом коммунизме:
«Тот тяжёлый кризис, который переживает наша партия в связи с образованием в ней левой оппозиции, является одним из величайших кризисов, переживаемых русской революцией.»
«Этот кризис будет изжит. Никоим образом ни наша партия ни наша революция на нём себе шеи не сломают, хотя в один момент это было совсем близко, совсем возможно. Гарантией того, что мы на нём шеи не сломаем, является то обстоятельство, что вместо старого способа решения фракционных разногласий, который состоял в необыкновенном количестве литературы и всяких дискуссий, в создании достаточного числа расколов, события принесли нам новый способ, как людям учиться. Это — способ проверки спора фактами, событиями, уроками всемирной истории. Я вижу ясно… что старым способом фракционных расколов эта болезнь не будет излечена, потому что её излечит жизнь раньше». (Речь на 7‑м съезде партии. 1918 г.)
Никакого сомнения не может быть в том, что если бы интересы дела потребовали, Ленин не остановился бы перед исключением левых из партии. Но Ленин видел, что левый коммунизм недолговечен, отомрёт сам собою, и левые с партией помирятся, как только пройдёт опьянение «революционной фразой». Левые говорили, что мир подписывать не нужно, немец не будет наступать, а если будет, то мы сможем обороняться. Стремительное развитие событий ежедневно показывало тем, кто шёл за левыми, что мы драться не можем, наступать немец будет и мир подписывать обязательно надо. Почва из-под ног левых ускользала с великой быстротой, жизнь показывала всем, что передышка, отстаиваемая Лениным (левые говорили, что передышка невозможна), есть факт. Сторонники левых на ежедневном опыте убеждались, что политика Ленина верна, а левых — ошибочна. Левый коммунизм растаял, отмер. Ленин рассуждал так: жизнь в ближайшее же время докажет левым правоту нашей тактики, поэтому можно потерпеть наличие в партии «фракции» левых коммунистов, не исключать её, — она всё равно скоро сама растворится в партии. Благодаря такому подходу Ленина, дело обошлось без раскола, и левые избежали опасности оказаться вне партии.

Группа демократического централизма.

Ко времени 9‑го съезда (1920 г.) в партии возникла оппозиция, известная под именем «группы демократического централизма». Это мелкобуржуазное течение зародилось и развилось на почве недовольства неустойчивых элементов тем строгим внутрипартийным режимом, который партия установила в своих рядах в период гражданской войны. Партия понимала, что без централизма, без железной дисциплины, без распределения работников центром победить нельзя. Неустойчивые элементы тяготились дисциплиной, роптали против «назначения» центром руководителей местными организациями, хотя эти назначения вызывались интересами возможно более быстрого и точного выполнения распоряжений центра, руководившего обороной страны. На 9‑м съезде оппозиция (тт. Сапронов, Максимовский, Осинский) выступила с нападками против Ц. К., против «диктатуры вождей», «олигархии» и проч. Вся эта оппозиция была направлена, в конце концов, против Ленина, как вождя партии и вдохновителя политики партии и её Центр. Комитета.
Оппозиции, нападавшей на «назначенство», Ленин говорил:
«Зачем же тогда централизм? Могли ли бы мы продержаться два месяца, если бы мы не назначали в течение двух лет, когда мы в равных местах переходили от полного истощения и разрушения опять к победе». (Речь на 9‑м съезде партии. 1920 г.)
Дальше шли упрёки оппозиции в «неправильном» перемещении и распределении работников.
«Как можно так распределять, чтобы каждый был доволен? Если не будет этого распределения, то тогда зачем говорить о централизме».
Группа демократического централизма имелась и на 10‑м съезде партии (1921 г.).

Рабочая оппозиция.

Рабочая оппозиция (1920–21 гг.) представляла собой анархо-синдикалистский уклон в партии. В чём отличие коммунизма от синдикализма?
«Коммунизм говорит: авангард пролетариата, коммунистическая партия, руководит беспартийной массой рабочих, просвещая, подготовляя, обучая, воспитывая эту массу («школа» коммунизма), сначала рабочих, а затем и крестьян, для того, чтобы она могла прийти и пришла к сосредоточению в своих руках управления всем народным хозяйством.
Синдикализм передаёт массе беспартийных рабочих, разбитых по производствам, управление отраслями промышленности («главки и центры»), уничтожая тем самым необходимость в партии, не ведя длительной работы ни по воспитанию масс ни по сосредоточению на деле управления в их руках всем народным хозяйством». (Кризис партии. 1921 г.).
Взгляды рабочей оппозиции, если их довести до конца, представляли собой отрицание роли и значения политической партии пролетариата, как руководителя всеми сторонами рабочего движения. Точка зрения рабочей оппозиции приводила к подчинению партии беспартийной стихии и к уничтожению диктатуры пролетариата. Ленин на 10‑м съезде партии (съезд происходил во время кронштадтского мятежа) выступил с резкой критикой идеологии рабочей оппозиции. Взгляды рабочей оппозиции были осуждены съездом.
Полезно вдуматься в то, как Ленин объяснял возникновение в партии такого мелкобуржуазного течения, как рабочая оппозиция (анархо-синдикализм). Не забудем, что «расцвет» рабочей оппозиции относится к тому периоду, когда военный коммунизм уже изжил себя, больше не оправдывал себя, и нужны были новые формы хозяйствования: партия нашла их в новой экономической политике. Переход от военного коммунизма к новой экономической политике был чрезвычайно тяжёл. Военный коммунизм давил мелких товаропроизводителей, сковывал развитие товарооборота, разрушал крестьянскую экономику, заставлял мелкобуржуазную стихию колебаться, волноваться, подыматься против советской власти (Кронштадт). Эти колебания передавались и внутрь партии, вызывая шатания и метания среди наиболее неустойчивых элементов, разочарование в силе партии найти выход из положения, убеждение в том, что беспартийная масса сама, без партии справится с тяжёлым кризисом и выведет страну из экономических затруднений. Если бы взгляды рабочей оппозиции восторжествовали, диктатура погибла бы.
Ленин объяснял возникновение анархо-синдикалистского уклона в партии тем именно, что этот уклон вызван
«отчасти вступлением в ряды партии элементов, не вполне ещё усвоивших коммунистическое миросозерцание, главным же образом уклон этот вызван воздействием на пролетариат и на РКП мелкобуржуазной стихии, которая исключительно сильна в нашей стране и которая неизбежно порождает колебания в сторону анархизма, особенно в моменты, когда положение масс резко ухудшилось, вследствие неурожая и крайне разорительных последствий войны и когда демобилизация миллионной армии выбрасывает сотни и сотни тысяч крестьян и рабочих, не могущих сразу найти занятия и средства к жизни». (Составленная Лениным резолюция 10‑го съезда о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии. 1921 г.)
Мелкобуржуазные колебания и настроения в партии могут принимать самые разнообразные формы, носить самый различный характер. Объясняются они, во-первых, наличием в партии элементов, не вполне ещё усвоивших коммунистическое миросозерцание, во-вторых, воздействием на пролетариат и на РКП мелкобуржуазной стихии. Мелкобуржуазная стихия давит на партию, находящиеся в ней неустойчивые элементы поддаются этому давлению, откликаются на него высказыванием мелкобуржуазных идей, выражением мелкобуржуазных настроений. Всякая оппозиция внутри нашей партии до тех пор, пока она является партией ленинской, большевистской, есть мелкобуржуазная оппозиция, есть результат давления на партию мелких товаропроизводителей, интеллигенции, служилого «сословия», верхушек крестьянской буржуазии, ищущих внутри партии проводников своих интересов и нужд и находящих этих проводников в лице элементов, «не вполне ещё усвоивших коммунистическое миросозерцание». Сказанное здесь применимо к любой оппозиции внутри нашей партии за всё время её существования, к последней оппозиции в том числе.

Кризис партии в 1920–1921 гг.

Военный коммунизм исчерпал себя и находится в тупике. Все противоречия военного коммунизма проявляются с особенной остротой и со всех сторон давят на партию, пролетариат, крестьянство. Назрела потребность в переходе к новой экономической политике. Значительный рост мелкобуржуазных настроений и шатаний в партии. Рост оппозиционных течений внутри партии. Дискуссия о профсоюзах. Восстание в Кронштадте. Внутри партии ряд фракций, групп и группок: «большевики-ленинцы» («десятка»), «троцкисты», «буфер», «рабочая оппозиция», «демократический централизм» и др. Опасность раздробления партии. В ходе дискуссии о профсоюзах и на 10‑м съезде партии (март 1921 г.) огромное большинство партии сплачивается вокруг Ленина и преодолевает все мелкобуржуазные течения. Партийный «закон» о запрещении в партии группировок. Партия выходит единой из величайшего кризиса. Новая экономическая политика.
Во время внутрипартийной борьбы, носившей ожесточённейший характер, Ленин поставил вопрос: что надо делать, чтобы достигнуть быстрейшего и вернейшего излечения партии? — и отвечал на этот вопрос так:
«Надо, чтобы все члены партии с полным хладнокровием и величайшей честностью принялись изучать, во-первых, сущность разногласий, и, во-вторых, развитие партийной борьбы. Необходимо и то и другое, ибо сущность разногласий развёртывается, разъясняется, конкретизируется (а сплошь и рядом и видоизменяется) в ходе борьбы, которая, проходя разные этапы, показывает нам всегда на каждом этапе не одинаковый состав и число борющихся, не одинаковые позиции в борьбе и т. д. Надо изучать то и другое, обязательно требуя точнейших документов, напечатанных, доступных к проверке со всех сторон. Кто верит на-слово, тот безнадёжный идиот, на которого махают рукой. Если нет документов, нужен допрос свидетелей обеих или нескольких сторон и обязательно «допрос с пристрастием» и «допрос при свидетелях». (Кризис партии. 1921 г.)
Ленин с величайшим вниманием изучал развитие внутрипартийной борьбы, прослеживая её шаг за шагом. Таков метод Ленина: всегда брать какое-нибудь явление в его зарождении, развитии, завершении, доискиваться корней, изучать процесс изменения. Изучая ошибки оппозиции (Троцкий, Бухарин и др.), её отклонения от правильной линии, Ленин писал:
«Из маленьких расхождений и разногласий выросли большие, как всегда бывает при сравнительно маленьких ошибках, если на маленькой ошибке настаивают и сопротивляются изо всех сил её исправлению или если за маленькую ошибку одного или немногих уцепятся люди, делающие большую ошибку. Так всегда растут разногласия и «расколы».
Всякая борьба имеет свою логику. Если я сделал ошибку и не хочу её исправить, я должен делать дальнейшие выводы из неправильной мысли, то есть, должен всё дальше и дальше уходить от партийной линии.
«Есть объективная логика фракционной борьбы, которая даже лучших людей, если они настаивают на занятой ими неправильной позиции, неизбежно приводит к положению, ничем фактически не отличающемуся от беспринципной демагогии. Этому учит вся история фракционных войн».
Можно привести бесчисленное множество примеров того, как люди, сделавшие ошибку и не пожелавшие её исправить, но, наоборот, продолжавшие на ошибке настаивать, цепляться за ошибку, обращались в конце концов во врагов партии.
Отстаивая партийную линию против нападений оппозиции, Ленин в то же время не игнорировал и правильных мыслей у оппозиции, если таковые у неё были, и внимательно относился ко всем деловым предложениям, от кого бы они ни исходили.
«Если есть хотя что-либо здоровое в этой оппозиции, — говорил Ленин о рабочей оппозиции, — надо все силы употребить, чтобы здоровое от нездорового отсеять». (Речь на 10‑м съезде партия 1921 г.)
Как Ленин относился к той дискуссии о профсоюзах, которая отняла у партии так много времени?
«На мой взгляд… допустив такую дискуссию, мы, несомненно, сделали ошибку». (Речь на 10‑м съезде партии. 1921 г.)
Дискуссия разбила партию на несколько фракций, ожесточённо боровшихся между собой в тот период, когда страна переживала величайшие хозяйственные затруднения. Дискуссия отвлекала внимание партии от стоящих перед ней задач. Когда Ленин говорил во время дискуссии оппозиционерам: «Смотрите, тут есть угроза господству рабочего класса и диктатуре рабочего класса», — товарищи из оппозиции кричали, что Ленин их хочет запугать, застращать. А в марте вспыхнуло кронштадтское восстание, и диктатура пролетариата в самом деле подверглась величайшим испытаниям. Партия, стоящая у власти в такой стране, как наша, не должна позволять себе роскошь дискуссий, должна бороться с теми, кто ставит партию перед необходимостью фракционной борьбы.

Единство партии.

Для того, чтобы рабочий класс мог в Советской России сохранить свою диктатуру, безусловно, необходимо строжайшее единство партии. Если бы партия раскололась на несколько частей, ожесточённо борющихся друг с другом за влияние, то рабочий класс не мог бы удержать свою власть. Наша сила в том, что партия большевиков действует и борется, как один человек. Политические враги пролетариата за годы гражданской войны были раздроблены на множество партий. Против них стояла единая партия пролетариата — большевики. Мы победили всех своих противников между прочим и потому, что сумели сохранить свои ряды сплочёнными.
Была большая опасность раскола в 1918 году, когда образовалась фракция или группа левых коммунистов.
Остро вопрос об единстве партии стоял в 1920–1921 гг., когда партия переживала тяжёлый внутренний кризис: партийному большинству (Ленин, Зиновьев, Сталин, Каменев и др.) пришлось вести упорную борьбу с целым рядом всяких групп и фракций, разлагавших партию.
В третий раз партия пережила большой кризис во время последней дискуссии (ноябрь 1923 — январь 1924 г.), незадолго до смерти Ленина. Остатки старых группировок объединились и во главе с тт. Троцким, Сапроновым, Преображенским и др. повели борьбу против основного большевистского ядра, состоящего из учеников Ленина и играющего в партии руководящую роль. Дискуссия носила ожесточённейший характер и обнаружила наличие в партии мелкобуржуазного уклона. Рабочие ячейки в своём подавляющем большинстве сплотились вокруг центрального комитета партии, вокруг «ленинцев», и дали твёрдый и решительный отпор всем попыткам колебнуть партийное единство.
Перейдём теперь к изучению принятой 10‑м съездом по предложению Ленина резолюции об единстве партии, останавливаясь при этом на каждом пункте резолюции. Эта резолюция, написанная Лениным, является одним из важнейших документов ленинизма: она определяет внутрипартийную политику вперёд на все годы пролетарской диктатуры.
Ко времени 10‑го съезда партия на опыте увидела всю гибельность дискуссий, связанных с ожесточённой групповой и фракционной борьбой.
«Сплочение партии, недопущение оппозиции в партии — политический вывод из современного момента». (Речь на 10 съезде партии. 1921 г.)
Так Ленин определял наши внутрипартийные задачи.
«Съезд обращает внимание всех членов партии на то, что единство и сплочённость её рядов, обеспечение полного доверия между членами партии и работы действительно дружной, действительно воплощающей единство воли авангарда пролетариата является особенно необходимым в настоящий момент, когда ряд обстоятельств усиливает колебание в среде мелкобуржуазного населения страны». (Резолюция 10‑го съезда об единстве партии.)
Ленин требует от всех членов партии, прежде всего, единства и сплочённости. Внутри партии должно быть полное доверие друг к другу, а доверие бывает лишь в том случае, если все члены партии чувствуют себя единомышленниками, членами единой партии. Никакое доверие невозможно, если мы принадлежим к каким-либо фракциям или группировкам и потому неизбежно смотрим на всякого члена другой, не моей группы, как на своего политического противника, врага, чужого. Если я действительно член своей партии, большевик-ленинец, то, разумеется, я не могу питать ни малейшего доверия к людям, которые образуют внутри партии группировки и разлагают партию, расшатывают её.
Нужна, — говорит дальше Ленин, — дружная работа, воплощающая единство воли партии. Когда партия дробится на группы и фракции, ведущие между собою ожесточённую дискуссию, ни о какой дружной работе нельзя, конечно, и думать. В период групповой борьбы всякая положительная работа вообще разваливается, ибо все усилия борющихся направлены к тому, чтобы обеспечить победу своего направления.
Фракционная борьба (1918 г. — левый коммунизм; 1920–21 гг. — группа демократического централизма, рабочая оппозиция, дискуссия о профсоюзах; 1923–24 гг. — оппозиция тт. Троцкого, Преображенского, Сапронова и др.) постоянно наносила огромный ущерб партийной работе.
Единство, взаимное доверие, дружная работа нужны партии всегда; в особенности же соблюдение этих условий необходимо в период усиленного колебания в среде мелкобуржуазного населения страны (Кронштадт; «ножницы»).
Партии нужно единство; но было ли оно в полной мере к весне 1921 года? Ленин пишет:
«Между тем ещё до общепартийной дискуссии о профсоюзах в партии обнаружились некоторые признаки фракционности, то есть возникновение групп с особыми платформами и со стремлением до известной степени замкнуться и создать свою групповую дисциплину».
Иногда сторонники создания в партии группировок говорят: мы за допущение групп, но против фракций, — и тем создают у неопытных товарищей впечатление, будто бы это совсем-совсем разные вещи. Что вы, что вы? разве мы за фракции? Разве мы не знаем, что фракции вредят партии? мы только за группы, а это совсем другое дело. Это в роде того испанца, который говорил, что верить в бога — противно всякому образованному человеку, но верить в богородицу — это совсем другое дело. Никакой мало-мальски серьёзной разницы между фракцией и группой нет. Фракция или группа — это по сути дела одно и то же. В обоих случаях дело идёт о создании внутри партии организации, рассматривающей себя как нечто обособленное от партии. Если эта обособленность не очень большая, зашла ещё не очень далеко, то можно говорить, что мы имеем дело с группой, в противоположном случае — с фракцией. Но это разделение до последней степени искусственное и условное. «Левые коммунисты», например, составляли фракцию в полном смысле слова: не подчинялись партии, издавали свой особый журнал, имели своё особое «бюро», но называли себя «группой».
Пусть юристы занимаются «научным» разграничением групп и фракций. Партия и против групп и против фракций. Партия против того, чтобы те или иные члены её собирались отдельно от всей партии, имели бы свои собственные комитеты или бюро, составляли бы особые платформы (резолюции, программы по тем или иным вопросам), вводили для своих членов особую групповую или фракционную дисциплину и т. д.
«Необходимо, чтобы все сознательные рабочие ясно сознали вред и недопустимость какой-бы то ни было фракционности, которая неминуемо ведёт на деле к ослаблению дружной работы и к усиленным повторным попыткам примазывающихся к правительственной партии врагов её углублять разделение и использовать его в целях контрреволюции».
Заметим, что Ленин высказался не просто против вполне сложившихся, вполне организованных фракций, но даже против «какой бы то ни было фракционности»: партия должна сознавать вред и бороться против зачатков и зародышей фракционных группировок.
Надо уяснить себе следующее. Дело вовсе не обстоит так, что коммунисты всегда, везде, при всех обстоятельствах стоят за единство рабочей партии, всегда, везде осуждают всякий раскол, всякую фракционность. Если в какой-нибудь заграничной социал-демократической (меньшевистской) партии образуется коммунистическая, революционная фракция, которая будет вести борьбу против большинства (меньшевистского) и не остановится перед расколом, выходом из партии и т. д., то это хорошо, мы за такую фракцию и за нарушение такого единства. До 1912 года мы вместе с меньшевиками входили в общую партию, постоянно вели с ними борьбу и несколько раз раскалывались. Такая тактика была вполне законной, ибо мы отстаивали большевизм, ленинизм против соглашателей и оппортунистов, боролись за создание крепкой, сплочённой, централизованной марксистской партии.
На втором съезде партии (1903 г.), где произошло разделение социал-демократов на большевиков и меньшевиков, последние, по их собственным словам, подняли знамя «восстания против ленинизма», стали в оппозицию к ленинизму. По этому поводу Ленин писал:
«Восстание — прекрасная вещь, когда восстают передовые элементы против реакционных. Когда революционное крыло восстаёт против оппортунистического, — это хорошо. Когда оппортунистическое крыло восстаёт против революционного, — это дурно». (Ленин. Шаг вперёд, два шага назад. 1904 г.)
В этом-то всё дело. Под руководством Ленина большевики создали могучую партию пролетариата, подлинно революционную, марксистскую партию. До тех пор, пока это так, всякие фракции и группировки внутри партии суть фракции и группировки антимарксистские, антиленинские, антибольшевистские, мелкобуржуазные. И партия не может позволить им колебать основы партии. Ибо «когда оппортунистическое крыло восстаёт против революционного, это дурно».
Все надежды наших врагов построены на том, что партия когда-нибудь да поколется, что внутри её образуется сильная мелкобуржуазная фракция, которая нарушит, наконец, единство партии, расшатает её. Поэтому всякий раз как в партии возникает фракционная борьба, буржуазия пытается, как сказано у Ленина, «углублять разделение и использовать его в целях контрреволюции». В подобных случаях буржуазия всегда хвалит «оппозицию», поощряет её, находит в ней разные хорошие качества, советует довести борьбу до конца и пр.
«Использование врагами пролетариата всяких уклонений от строго выдержанной коммунистической линии с наибольшей наглядностью показало себя на примере кронштадтского мятежа, когда буржуазная контрреволюция и белогвардейцы во всех странах мира сразу выявили свою готовность принять лозунги даже советского строя, лишь бы свергнуть диктатуру пролетариата в России, когда эсеры и вообще буржуазная контрреволюция использовала в Кронштадте лозунги восстания якобы во имя советской власти против советского правительства в России».
Кронштадтские мятежники заявляли, что они стоят за советы, но только без коммунистов, без диктатуры партии. Выходило, что кронштадтцы тоже как будто признают советскую власть, но только с небольшими изменениями. Буржуазия тотчас же уцепилась за это «уклонение от строго выдержанной коммунистической линии» и заявила себя сторонником кронштадтцев и ихних советов.
«Такие факты доказывают вполне, что белогвардейцы стремятся и умеют перекраситься в коммунистов и даже «левее» их, лишь бы ослабить и свергнуть оплот пролетарской революции в России. Меньшевистские листки в Петрограде накануне кронштадтского мятежа показывают равным образом, как меньшевики использовали разногласия в РКП, чтобы фактически подталкивать и поддерживать кронштадтских мятежников, эсеров и белогвардейцев, выставляя себя на словах противниками мятежей и сторонниками советской власти лишь с небольшими будто бы поправками».
Дальше Ленин переходит к определению задач нашей внутрипартийной пропаганды.
«Пропаганда по данному вопросу должна состоять, с одной стороны, в обстоятельном объяснении вреда и опасности фракционности с точки зрения единства партии и осуществления единства воли авангарда пролетариата, как основного условия успеха диктатуры пролетариата, с другой стороны, в объяснении своеобразия новейших тактических приёмов врагов советской власти».
Главнейшая опасность фракционности состоит в том, что всякая фракция или группировка есть зародыш новой партии внутри партии большевиков. Если «разрешить» фракции, то все они будут бороться друг с другом за влияние, за преобладание. Каждая фракция захочет, чтобы проводились те взгляды, которые она отстаивает. Но ведь партия наша живёт не в подполье, а управляет государством, держит в своих руках государственный аппарат, профессиональные союзы, Красную армию. Если бы в советах, профсоюзах, армии создалось две фракции, то это значило бы, что советы, профсоюзы, армия разделились бы на две враждебные части, и если бы обострение зашло далеко, то спор стали бы решать силой оружия. Это значило бы конец советской власти и диктатуры пролетариата в России. Меньшевики и большевики тоже когда-то составляли две фракции внутри официально единой партии, тоже боролись за преобладание в рабочем классе и, наконец, разрешили свой исторический спор вооружённой борьбой.
Ленин постоянно, много раз указывал на то, что всякое отклонение от партийной линии, если вовремя не остановиться, может завести очень далеко.
«Всякое маленькое разногласие может сделаться большим, если на нём настаивать, если выдвинуть его на первый план, если приняться за разыскание всех корней и всех ветвей этого разногласия. Всякое маленькое разногласие может получить огромное значение, если оно послужит исходным пунктом поворота к известным ошибочным воззрениям, и если эти ошибочные воззрения соединятся, в силу новых и добавочных расхождений, с анархическими действиями, доводящими партию до раскола». (Ленин. Шаг вперёд, два шага назад. 1904 г.)
Это писалось во время борьбы большевиков с меньшевиками после 2‑го съезда партии (1903 г.). А вот снова та же мысль:
«Из маленькой ошибки всегда можно сделать чудовищно-большую, если на ошибке настаивать, если её «доводить до конца». (Ленин. Детская болезнь левизны в коммунизме. 1920 г.)
С большой силой и ясностью мысль об опасности расхождений повторена Лениным в 1921 году незадолго до 10‑го съезда, в разгар дискуссии о профсоюзах.
«Всякий знает, что большие разногласия вырастают иногда из самых маленьких — ничтожных даже в начале — расхождений. Всякий знает, что ничтожная ранка или даже царапинка, которые каждому приходилось получать в жизни десятками, способна превратиться в опаснейшую, а то и безусловно смертельную болезнь, если ранка начала загнивать, если возникает заражение крови. Так бывает во всяких, даже чисто личных конфликтах. Так бывает и в политике. Любое, даже ничтожное расхождение может стать политически опасным, если является возможность того, что оно разрастётся в раскол, и притом такого именно рода раскол, который способен поколебать и разрушить всё политическое здание, привести — говоря сравнением тов. Бухарина — к крушению поезда». (Ещё раз о профсоюзах. 1921 г.)
Разногласия становятся особенно опасными тогда, когда они связаны с образованием обособляющихся от партии фракций. Всякая группировка может дойти до откола от партии, ибо всякая борьба имеет свою логику. Надо не забывать поэтому требования Ленина об «обстоятельном объяснении вреда и опасности фракционности с точки зрения единства партии».
Ленин требовал также разъяснять «своеобразие новейших тактических приёмов врагов советской власти». В чём заключается новая тактика буржуазии? Ленин поясняет:
«Эти враги, убедившись в безнадёжности контрреволюции под открыто белогвардейским флагом, напрягают теперь все усилия, чтобы, используя разногласия внутри РКП, двинуть контрреволюцию так или иначе путём передачи власти политическим группировкам, наиболее близким по внешности к признанию советской власти».
Буржуазия не могла свалить нас открытой силой. Поэтому она изменила свою тактику, решила поддерживать тех, кто «по внешности» близок к лозунгам советской власти, но только чуть-чуть отклоняется от большевистской линии.
«Пропаганда должна выяснить также опыт предшествующих революций, когда контрреволюция поддерживала наиболее близкие к крайней революционной партии мелкобуржуазные группировки, чтобы поколебать и свергнуть революционную диктатуру, открывая тем дорогу для дальнейшей полной победы контрреволюции капиталистов и помещиков».
Во время великой французской революции контрреволюция воспользовалась образованием фракций внутри победившей революционной (якобинской) партии, поддержала «умеренное» крыло против «крайнего» крыла той же партии, свалила таким путём крайних, а вслед за ним пришла очередь и умеренных. Умеренные оказались бессознательным орудием в руках контрреволюции. Нынешняя буржуазия была бы, конечно, очень довольна, если бы в среде нашей партии образовалось «умеренное» крыло, которое стояло бы за «смягчение диктатуры» и пр. и свалило бы «крайнее», ленинское крыло. Но надежды буржуазии останутся тщетными. Проследим дальше за директивами Ленина.
«Необходимо, чтобы каждая организация партии строжайше следила за тем, чтобы безусловно необходимая критика недостатков партии, всякий анализ общей линии партии или учёт её практического опыта, проверка исполнения ошибок и т. п. были бы направляемы не на обсуждение групп, складывающихся на какой-либо «платформе» и т. п., а на обсуждение всех членов партии. Для этого съезд, предписывает издавать регулярнее «Дискуссионный листок» и особые сборники».
Ленин отнюдь не запрещает критиковать недостатки партии, напротив, он считает подобную критику «безусловно необходимой». Но Ленин говорит: если у тебя есть что сказать о наших недостатках, если у тебя возникли какие-нибудь мысли и идеи о политике партии, о способах исправления наших ошибок, то ты не подбирай себе группу, которая где-то такое собирается помимо партии, конспирирует, шушукается, чтобы потом выстрелить по партии «платформой», а неси результаты своих размышлений на обсуждение всех членов партии. Это единственно правильный путь разрешения всех партийных вопросов.
Критиковать недостатки партии необходимо, но в то же время
«всякий, выступающий с критикой, должен учитывать положение партии среди окружающих её врагов, а также должен своим непосредственным участием в советской и партийной работе стремиться к исправлению на деле ошибок партии».
Ленин указывает рамки критики: она не должна носить безответственного характера. Надо помнить, что нашу критику слушают не только друзья и единомышленники — рабочие и крестьяне, — но и враги. Наша критика должна носить такой характер, чтобы она помогала партии находить и преодолевать её недостатки и в то же время не давала оружия в руки врагов. Критика ради критики — ничего не стоит. Не только критикуй недостатки, но и помогай непосредственно делом устранению их.
«Поручая Центральному Комитету провести на деле полное уничтожение всякой фракционности, съезд заявляет в то же время, что по вопросам, привлекающим особое внимание членов партии, об очистке партии от непролетарских и ненадёжных элементов, о борьбе с бюрократизмом, о развитии демократизма и самодеятельности рабочих и т. п., какие бы то ни было деловые предложения должны быть рассматриваемы с величайшим вниманием и испытываемы на практической работе».
Партии нужны не фракции и группировки с «платформами», а деловые предложения.
«Все члены партии должны знать, что по этим вопросам партия не осуществляет всех необходимых мер, встречая целый ряд разнообразных препятствий, и что, отвергая решительно неделовую и фракционную критику, партия неустанно будет продолжать, испытывая новые приёмы, бороться всякими средствами против бюрократизма, самодеятельности, за раскрытие, разоблачение и изгнание примазавшихся к партии и т. д.».
Указанные здесь задачи партия никогда не должна забывать.
«Съезд предписывает немедленно распустить все без изъятия, образовавшиеся на той или иной платформе, группы и поручает всем организациям строжайше следить за недопущением каких-либо фракционных выступлений. Неисполнение этого постановления съезда должно вести за собой безусловное и немедленное исключение из партии».
Фракции и группировки представляют для партии большую опасность, но эта опасность ещё усиливается, если фракционность проникает в среду Центрального Комитета партии, если какая-нибудь фракция возглавляется теми или иными членами ЦК, противопоставляющими себя всему Центральному Комитету. Нельзя, чтобы в верхушке партии образовалась трещина. Поэтому 10‑й съезд по предложению Ленина принял следующее, до времени хранившееся в тайне, постановление: совместное заседание ЦК и ЦКК имеет право большинством двух третей голосов перевести из членов в кандидаты и даже исключить из партии любого члена ЦК в случае нарушения партийной дисциплины или «допущения фракционности». Так как во время последней дискуссии как раз обнаружилась опасность перенесения фракционности внутрь Центрального Комитета партии, то 13 партийная конференция постановила опубликовать указанный выше пункт резолюции об единстве партии.
На 11 съезде партии (1922 г.) — последнем съезде, на котором присутствовал Ленин — выступали представители бывшей рабочей оппозиции, пытавшиеся перед съездом сорганизовать группу. По этому поводу Ленин снова коснулся вопроса об единстве партии.
«Есть вещи, — говорил Ленин, — которыми шутить непозволительно; есть такие вещи, как единство партии…».
«Мы не должны тратить время на игру в единство партии. Мы знаем, что от борьбы в партии мы не мало теряем. Этого урока забывать нельзя!» (Речь на 11 съезде. 1922 г.)
***
На этом мы пока и закончим краткий обзор учения Ленина о партии. Гибкость организации, умение быстро перестраиваться применительно к меняющимся условиям борьбы; сохранение коренного большевистского типа организации при всякой смене организационных форм; постоянное сохранение единства руководства, воли, действия; постоянное сохранение традиций партии: поучений и выводов предшествующего организационного и политического опыта партии; централизм; самодеятельность местных организаций; строжайшая дисциплина в рядах партии; высокое понятие о членстве в партии; организационная и политическая самостоятельность партии; понимание партии, как авангарда класса, борьба против всяких попыток растворить партию в классе; неуклонное отстаивание марксистской идеологии; непримиримая борьба со всякими искажениями марксизма (ленинизма), со всякими уклонами и отклонениями от строго выдержанной марксистской точки зрения; единство партии и её внутренняя сплочённость на определённой идейной основе; постоянное очищение партии от всяких попутчиков; теснейшая и всестороннейшая связь с массами; постоянное базирование на пролетариат, постоянное вливание в партию новых и новых рабочих; признание фабрично-заводской ячейки основной клеткой партии; активность всех членов партии; ответственность каждого за порученную ему отрасль партийной деятельности; тщательный отбор партией руководящих кадров (подбор сверху и выбор снизу); постоянное предпочтение требований революционной целесообразности перед формальными доводами (интересы дела выше формы) — таковы, примерно, организационные основы большевизма, обеспечивающие пролетариату выполнение тех исторических задач, которые перед ним лежат, и делающие нашу партию образцом для всех других коммунистических партий Западной Европы.

Будем распространять возможно шире, разъяснять возможно полнее и всестороннее среди рабочих масс всех стран учение Ленина о партии. Это одна из важнейших наших задач.

Вернуться к оглавлению.

Комментариев нет: