Борьба за третий съезд.
При составлении центральных учреждений партии на 2 съезде
большинством голосов прошёл список, предложенный Лениным и его сторонниками.
Таким образом, центральные учреждения партии (центральный орган «Искра»,
центральный комитет, Совет Партии) оказались в руках большевиков. Сейчас же
после съезда меньшевистская оппозиция начинает подготовлять раскол партии и
дезорганизует всю партийную работу. Меньшевикам удаётся завладеть центральными
учреждениями партии, находящимися за границей, и вытеснить из них большевиков.
Большинство партии, большинство русских организаций на стороне Ленина и
большевиков. Меньшевики ведут борьбу против созыва третьего съезда. «Русские
работники объединяются для отпора заграничному кружку, опозорившему нашу партию».
Создаётся бюро комитетов большинства по созыву третьего партийного съезда. Меньшевики
не пожелали явиться на 3 съезд (май 1905 г.) и отдельно открыли свою
конференцию. Большевики на съезде избирают Центральный Комитет партии;
меньшевики, на своей конференции, создают Организационный Комитет
(меньшевиков). Раздельное существование двух организаций: большевистской и меньшевистской.
Под давлением рабочих низов большевики и меньшевики принуждены идти на
объединение. 4‑й съезд партии (объединительный) в апреле 1906 г. На съезде
незначительное большинство голосов оказалось на стороне меньшевиков, и
Центральный Комитет избирается меньшевистский. Борьба большевиков против
меньшевистского Ц. К. Большевики продолжают существовать как фракция
внутри формально единой партии и имеют свой собственный центр. Весной 1907 г.
происходит 5 съезд партии (Лондонский); на нём создаётся Ц. К. с
неустойчивым, непостоянным большинством большевиков. В то же время большевики
сохраняют существование своей фракции с особым большевистским центром. Нам
нужно рассмотреть некоторые моменты из истории борьбы большевиков и меньшевиков
в 1903–1907 гг.
Летом 1904 года, когда партийные центры уже находились в
руках меньшевиков, завладевших ими вопреки воле 2 съезда, Ленин и
большевики обратились с воззванием «К партии». Ленин писал в нём, что:
«Тяжёлый кризис партийной жизни
всё затягивается. Ему не видно конца…».
«Единство партии подорвано
глубоко, её внутренняя борьба вышла из рамок всякой партийности.
Организационная дисциплина расшатана до самых основ, способность партии к
стройному объединённому действию превращается в мечту». (К партии. 1904 г.)
Выяснив характер того кризиса, который переживала партия
(столкновение «кружковщины» с партийностью и дисциплиной), Ленин указывает, кто
идёт за меньшевиками и кто за большевиками.
«Заграничная часть партии, где
кружки отличаются сравнительной долговечностью, где группируются теоретики
различных оттенков, где решительно преобладает интеллигенция — эта часть партии
должна была оказаться наиболее склонной к точке зрения «меньшинства». Поэтому
там оно и оказалось вскоре действительным большинством. Напротив, Россия, где
громче слышится голос организованных пролетариев, где и партийная интеллигенция
в более живом и тесном общении с ними воспитывается в более пролетарском духе,
где тяжесть непосредственной борьбы сильнее заставляет чувствовать
необходимость организованного единства работы, — Россия решительно выступила
против кружковщины, против анархических дезорганизующих тенденций[1].
Она определённо выразила это своё отношение к ним в целом ряде заявлений со
стороны комитетов и других партийных организаций».
Меньшевики, захватившие партийные центры, вели борьбу против
партии, не заботились о сохранении партийного мира и единства, дезорганизовали
работу, рвали партию.
«Положение стало невыносимым,
невозможным; затягивать его дальше прямо преступно.
Первым средством выйти из него мы
считаем полную ясность и откровенность в партийных отношениях. Среди грязи и
тумана нельзя уже найти верную дорогу. Каждое партийное течение, каждая группа
должны открыто и определённо сказать, что они думают о нынешнем положении
партии и какого выхода из него они хотят. С этими предложениями мы и обращаемся
ко всем товарищам, к представителям всех оттенков партии. Практический выход из
кризиса мы видим в немедленном созыве третьего партийного съезда. Он один может
выяснить положение, разрешить конфликты, ввести в рамки борьбу. Без него можно
ожидать только прогрессивного[2] разложения партии».
Интригам и проискам меньшевиков Ленин противопоставил ясный
лозунг: созыв 3 партийного съезда, который заставит склониться перед собой
анархически настроенные элементы. Меньшевики, боясь потерять власть в партии,
были против созыва съезда. Они приводили, между прочим, тот довод, что съезд
может расколоть партию, а они, меньшевики, против раскола. Вскрывая лицемерие
меньшевиков, Ленин писал:
«Если меньшинство непримиримо в
своих анархических стремлениях, если оно готово скорее идти на раскол, чем
подчиниться партии, то оно фактически уже откололось от неё, и тогда оттягивать
неизбежный формальный раскол более чем неразумно, — скованные одной цепью обе
стороны всё более и более бессмысленно растрачивали бы свои силы на мелкую
борьбу и дрязги, нравственно истощаясь и мельчая».
Раз вы твёрдо решили не подчиняться партии — говорил Ленин
меньшевикам — значит раскол неизбежен, тогда незачем играть в прятки, a надо
раскалываться. Большевики боролись за сохранение единства партии до конца, пока
только было можно, но раз партию заставляют идти на раскол — ничего не
поделаешь, большевики не боялись, когда нужно, идти и на раскол. Меньшевики
раскалывали партию, большевики отстаивали её единство. Указав те
преобразования, которые нужно провести в партии, Ленин писал в воззвании:
«Выступая с этой программой
борьбы за единство партии, мы приглашаем представителей всех других оттенков и
все партийные организации определённо высказаться по вопросу об их программах,
чтобы создать возможность серьёзной и последовательной, сознательной и
планомерной подготовки к съезду. Для партии решается вопрос жизни, вопрос чести
и достоинства: существует ли она как идейная и реальная сила, способная разумно
организовать себя настолько, чтобы выступить действительной руководительницей
революционного рабочего движения нашей страны».
Позже, когда сорганизовалось Бюро Комитетов большинства,
Ленин и большевики писали (февраль 1905 г.):
«Партия должна сделать себя
достойной своей великой идеи. Где причины слабости социал-демократии? Ответ простой.
В отсутствии партийного единства, политической неспособности официальных вождей
партии. Эти две причины неразделимы. Неспособность официальных вождей
поддерживала и обостряла неурядицу. Неурядица, запутывая их всё больше и
отнимая у них возможность производительной партийной работы, делала их всё
более негодными. Мы, сторонники партийного большинства,
давно уже ведём борьбу за единство партии. Мы давно указывали на единственный
возможный для партии, единственный достойный её выход из этой неурядицы, на
партийный съезд».
«Мы давно указывали на новые и
труднейшие тактические и организационные задачи, которых не в силах и не в
праве разрешить самостоятельно наши центры. Мы выяснили, что время не терпит,
что скоро будет поздно, что партия рискует раздробленной и бессильной попасть в
поток великих событий, рискует потерять тогда свою политическую честь и
проиграть дело пролетариата. Как же отнеслись ко всему этому центры? Ц. О.
упорно продолжал свою борьбу против большинства партии, лицемерно говоря в
последнее время о партийном мире, угрожал расколом на съезде, хотя было
выяснено, что никаких программных разногласий в партии нет, а тактические и
организационные не так велики, чтобы угрожать единству партии при очной ставке
её оттенков. Совет партии отчаянно боролся против съезда, открыто нарушая устав
партии». (Извещение о созыве третьего партийного съезда. 1905 г.)
В 1904–5 годах задача большевиков состояла в том, чтобы
выгнать меньшевиков из нейтральных учреждений партии. Поэтому Ленин резко
критикует «официальных вождей» (т. е. меньшевиков), обвиняет их в «политической
неспособности», «лицемерии», «негодности» и т. д.
Большевики созвали партийный съезд вопреки воли
меньшевистских верхов, с нарушением формальностей. Вот что писал, по этому
поводу Ленин:
«Съезд необходим. Это сознано
комитетами большинства, и они выбрали путём ряда конференций… организационное
бюро III съезда, причём предоставили этому бюро право, когда будут
исчерпаны средстве, добиться, чтобы съезд был организован центрами, выступить в
роли организационного комитета и устроить самый съезд. Теперь все средства
исчерпаны. На все вопросы большинства Ц. К. отвечал отказом созвать съезд
или при помощи уклончивых ответов старался затянуть дело. Между тем время не ждёт.
Грозные события надвигаются. В виду этого организационное бюро приступает к
делу организации съезда. Коли бы у кого-нибудь всё же остались сомнения,
законен ли созыв съезда не через центры, то мы такому товарищу ответим одно:
революционные события вызывают к действию революционное право, а оно отрицает
практические негодные учреждения. Надо спасти честь партии, спасти дело
пролетариата» (Извещение о созыве третьего партийного съезда, 1905 г.)
Здесь, как и во всех других случаях, Ленин ставит
революционную целесообразность выше всяких формальных доводов. Интересы дела
требовали созыва третьего съезда, и поэтому он был созван большевиками.
«Когда формы изжиты, когда
растущей и развивающейся партии тесно в этих формах, нельзя видеть спасения
только в том, чтобы в сотый и сотый раз твердить о святости буквы закона. Это
не выход из кризиса, и единственным выходом может быть только созвание
партийного съезда». (Открытое письмо председателю Совета
Р. С.-Д. Р. П., тов. Плеханову. 1905 г.)
«Конституционные гарантии».
Ради охранения единства партии большевики, за которыми в то
время шло большинство рабочего класса, готовы были предоставить меньшевикам
всякие «права», обеспечивающие меньшевикам возможность отстаивать их взгляды
внутри партии. Ленин писал по этому поводу, что «для прекращения смуты, для
восстановления нормальной партийной жизни» нужно, чтобы третий партийный съезд провёл,
между прочим, такое мероприятие.
«Гарантирование уставным путём
партийных способов ведения партийной борьбы. Необходимость такой реформы
выясняется из всего опыта после съездовской борьбы. Требуется обеспечить в
уставе партии право всякого меньшинства, чтобы этим путём отвести постоянные и
неустранимые источники разногласий, недовольства и раздражения из старого
кружкового, обывательского русла скандала и дрязги в непривычное ещё русло
оформленной и достойной борьбы за убеждение». (К партии. 1904 г.)
Поскольку за меньшевиками шла часть рабочих, поскольку
расхождение большевиков и меньшевиков не стало ещё окончательно непримиримым,
постольку большевики считали возможным до времени «сожительствовать» с
меньшевиками в одной партии. Раз вы действительно хотите оставаться внутри
единой партии, говорил Левин меньшевикам, то вы должны вести борьбу за свои
взгляды не путём анархических действий, a строго партийным, организованным путём.
Для этого мы готовы дать вам, как меньшинству, соответствующие «гарантии», «права».
В этом духе был составлен партийный устав на третьем съезде. Позже, когда на
очередь встал вопрос об объединении большевиков и меньшевиков, Ленин отмечал,
что 3 съезд создал устав, который
«даёт конституционные гарантии
прав всякого меньшинства. III съезд позаботился о местечке, если можно так
выразиться, для всякого меньшинства в партии, признающего программу, тактику и
организационную дисциплину. Большевики позаботились дать определённое место в
единой партии и меньшевикам. Со стороны меньшевиков мы этого не видим: их устав
не даёт никаких конституционных гарантий прав всякого меньшинства в партии».
(Предисловие к брошюре: «Рабочие о партийном расколе». Июль, 1905 г.)
Тогда же, в июле 1905 г., Ленин, перечисляя условия, на
которых возможно слияние, подтверждал, что:
«Права всякого, партийного
меньшинства должны быть равным образом точно определены в уставе партии».
Заметим, что накануне третьего съезда и вскоре после него
большинство в партии было за нас, за большевиков, и именно большевистское
большинство было готово обеспечить «права» оппозиции, «права» меньшевистского
меньшинства. Само собой разумеется, что если бы в меньшинстве оказались мы, то
мы, в свою очередь, потребовали бы «конституционных гарантий» для себя. На 4 съезде
большинство голосов оказалось на стороне меньшевиков, и мы перешли на положение
оппозиции.
Вопрос об «охране прав» меньшинства интересен для нас, между
прочим, ещё и потому, что он всплыл во время последней дискуссии. Некоторые
товарищи, отстаивавшие допустимость в партии группировок, ссылались в своё
оправдание на мнение Ленина, приводили те же выписки из Ленина, которые
приведены нами, и говорили сторонникам партийной линии так: вы — против
группировок, а вот Ленин считал, что если в партии есть оппозиционное
меньшинство, то партия должна дать этому меньшинству «конституционные гарантии»,
обеспечивающие и охраняющие права этого меньшинства, должна дать возможность
меньшинству организационно оформиться, существовать в виде группировки; вы это
отрицаете, стало быть, вы несогласны с учением Ленина.
Ссылаться в доказательство допустимости группировок в нашей
партии на тактику Ленина в эпоху борьбы за партию с меньшевиками — это значит
грубейшим образом искажать ленинизм. В самом деле: мы до времени должны были
жить вместе с меньшевиками в одной партии; раз ещё не созрели условия, делавшие
полный и окончательный разрыв с меньшевиками безусловной необходимостью, — то
совершенно естественно, что нужны были такие организационные формы, которые
делали бы возможным совместное пребывание двух разных партий: большевистской и меньшевистской в одной общей партии: российской
социал-демократической рабочей партии. Отсюда совершенно естественный вывод о «конституционных
гарантиях» и об охране прав меньшинства, которым попеременно были то
меньшевики, то большевики. Без этого условия большевики и меньшевики не стали
бы жить вместе. Всякому ясно, что «конституционные гарантии» это вынужденный
шаг со стороны большевиков, которые не господствовали пока ещё полностью и
безраздельно в партии, должны были терпеть в ней меньшевиков, считаться с ними.
Созывая 2‑й съезд (1903 г.), ленинцы думали создать на нём единую партию
пролетариата вместо прежних кружков и групп. Оказалось, что нужна ещё долгая и
упорная борьба за единую партию: только в 1912 году большевики
сконструировались как партия, выгнав
меньшевиков-ликвидаторов. В годы 1917–24 большевизм является общепризнанным вождём
русского рабочего класса. Звать сейчас
к группировкам, допускать их в нашей
партии и в доказательство ссылаться на борьбу большевиков с меньшевиками — это
и значит производить то искажение ленинизма, от какового мы предупреждали
читателя в самом начале брошюры.
Извратители ленинизма забывают две вещи. Во-первых: если
большевикам приходилось долгое время терпеть рядом с собой фракцию меньшевиков, то внутри себя большевизм никаких фракций или группировок не допускал,
но исключал их из партии, раз была потеряна
надежда переубедить «группировщиков». Так большевистская партия поступила с «левыми»
группировками в 1909 г. Во-вторых: 10‑й съезд партии (1921 г.) по предложению Ленина провёл
постановление, запрещающее в нашей партии какие бы то ни было группировки.
Извратители ленинизма замалчивают резолюцию 10‑го съезда. Об этой резолюции мы ещё
будем говорить позже, равно как об исключении «левых» в 1909 г.
Переход к демократической организации партии.
Как раньше с «экономистами», так теперь после 2 съезда
партии, с «меньшевиками» Ленину и большевикам приходилось спорить по вопросу о
демократизме, о применении выборного начала в партии.
«Мы, представители революционной
социал-демократии, сторонники «большинства», неоднократно говорили, что
демократизация партии, проведённая до конца, была невозможна при условиях
конспиративной работы, что «выборное начало» при этих условиях есть фраза. И
жизнь подтвердила наши слова». (Реорганизация партии. 1905 г.)
Так писал Ленин в ноябре 1905 г., спустя два года после
второго съезда партии. Меньшевики демагогически уверяли рабочих, будто они,
меньшевики, стоят за демократию, за самодеятельность рабочих, за выборное
начало, а большевики против этого. На самом деле меньшевики, выставляя себя
перед рабочими как сторонников демократизма, никакой демократии не проводили, и
сами меньшевики-рабочие изобличали своих руководителей во фразёрстве.
«Неоднократно в литературе
отмечалось уже бывшими сторонниками меньшинства, что фактически никакой серьёзной
демократизации, никакой действительной выборности провести не удавалось».
Ленин и большевики считали
«демократизм, т. е. всеобщее
применение выборного начала в русских
конспиративных организациях, несовместимым с самодержавно-полицейским строем».
(Соловья баснями не кормят. 1905 г.)
Об этом большевики прямо и говорили рабочим: в условиях
подполья нельзя, чтобы комитет избирался
всей организацией. Не выйдет это.
«Большевики презирали и презирают
«красивые слова» об автономии и самодеятельности рабочих, когда эти слова (как
у меньшевиков) остаются только словами».
Конспирация не допускала выборности, значит нечего её проповедовать.
Зато нужно требовать, чтобы сами комитеты вводили в свой состав возможно
большее число рабочих. Это Ленин и советовал большевикам.
Ленин отстаивал построение партии сверху лишь до тех пор,
пока политическая жизнь России была такова, что свободное существование партии,
а следовательно и применение в ней выборного начала, было невозможно. Как
только, однако, всеобщая октябрьская забастовка изменила условия деятельности
нашей партии — последняя тотчас же перестроилась, реорганизовалась
применительно к новым условиям. О переходе партии к демократизму даёт
представление статья Ленина «О реорганизации партии» (ноябрь 1905 г.).
«Условия деятельности нашей
партии коренным образом изменяются. Захвачена свобода собраний, союзов, печати.
Конечно, эти права до последней степени непрочны, и полагаться на теперешние
свободы было бы безумием, если не преступлением. Решительная борьба ещё
впереди, и подготовка к этой борьбе должна стоять на первом плане.
Конспиративный аппарат партии должен быть сохранён. Но вместе с тем безусловно
необходимо использовать самым широким образом теперешний, сравнительно более
широкий простор. Безусловно, необходимо наряду с конспиративным аппаратом
создавать новые и новые, открытые и полуоткрытые, партийные (и примыкающие к
партии) организации. Без этой последней работы приспособить нашу деятельность к
новым условиям, оказаться в состоянии решить новые задачи, немыслимо…».
«В самом деле, теперь настала,
или настаёт, во всяком случае, пора, когда выборное начало можно применять в
партийной организации не на словах, а на деле, не как красивую, но пустую
фразу, а как действительно новое начало, действительно обновляющее, расширяющее
и укрепляющее партийные связи. «Большинство» в лице Ц. К. прямо призвало к
немедленному применению и введению выборного начала». (О реорганизации партии.
1905 г.).
Общую задачу Ленин формулировал так: сохранить пока
конспиративный аппарат и развить новый, открытый. На предполагавшийся 4 большевистский
съезд (съезд не состоялся) решено было дать право голоса всем членам партии, не
только «комитетчикам», но и рабочим.
В связи с новыми условиями деятельности партии, Ленин стоял
за возможно более широкое вовлечение в партию рабочих. Не было ли тут опасности
для партии?
«Опасность могли бы усмотреть в
том, что в партию войдут сразу массы не социал-демократов. Тогда партия
растворится в массе, партия перестанет быть сознательным, передовым отрядом
класса, партия принизится до роли хвоста. Это был бы безусловно плачевный
период».
Но эта опасность исключена тем, что
«мы всё время решительно, открыто
и прямо боролись с малейшими попытками демагогии, требовали сознательности от
входящих в партию, настаивали на гигантском значении преемственности в деле партийного
развития, проповедовали дисциплину и воспитание всех членов партии в одной из
партийных организаций».
Ленин показывает, почему партия должна широко открыть двери
рабочим:
«Социал-демократия создала себе
имя, создала направление, создала кадры рабочих социал-демократов. И в
настоящий момент, когда геройский пролетариат доказал на деле свою готовность к
борьбе и своё умение бороться солидарно, выдержанно, за ясно сознанные цели,
бороться в чисто-социал-демократическом духе, — в такой момент прямо смешно
было бы сомневаться в том, что рабочие, которые входят в нашу партию и которые
завтра, по приглашению Ц. К., войдут в неё, будут в 99 случаях из 100
социал-демократы. Рабочий класс инстинктивно, стихийно социал-демократичен, а
более чем десятилетняя работа социал-демократии очень и очень уж не мало
сделала для превращения этой стихийности в сознательность. Не стройте себе
воображаемых ужасов, товарищи! Не забывайте, что во всякой живой и
развивающейся партии всегда будут элементы неустойчивости, шатания, колебаний.
Но эти элементы поддаются и поддадутся воздействию выдержанного и сплочённого
ядра социал-демократов».
И Ленин так кончает свой призыв:
«Подполье рушится. Смелей же вперёд,
берите новое оружие, раздавайте его новым людям, расширяйте свои опорные базы,
зовите к себе всех рабочих-социал-демократов, включайте их в ряды партийных
организаций сотнями и тысячами. Пусть их делегаты оживят ряды наших центров,
пусть вольётся через них свежий дух молодой революционной России. До сих пор
революция оправдывала и оправдала все основные теоретические положения
марксизма, все существенные лозунги социал-демократии. И революция оправдала
также нашу, с.‑д. работу, оправдала нашу надежду и веру в истинную
революционность пролетариата. Отбросим же всякую мелочность в необходимой
реформе партии: встанем сразу на новый путь. Это не отнимет у нас старого
конспиративного аппарата (признание и утверждение его
рабочими-социал-демократами несомненно: оно доказано жизнью и ходом революции
во сто раз внушительнее, чем могли бы доказать это решения и постановления).
Это даст нам и новые, молодые силы, выходящие из самых недр единственного
действительно революционного и до конца революционного класса, который завоевал
России половину свободы, который завоюет ей полную свободу, который поведёт её через
свободу к социализму!».
Читатель замечает, как многое в словах Ленина, сказанных им
в 1905 году, применимо к 1924 году, когда в партию вошло больше 100.000
рабочих. Особенно поучительны указания Ленина об отношении старых членов партии
(т. е. главным образом, «комитетчиков») к новичкам.
«Товарищи, богатые опытом
революционной работы при условиях самодержавия, должны прийти на помощь своими
советами всем тем, кто начинает социал-демократическую работу при новых «свободных»
(свободных пока ещё в кавычках) условиях. Само собою разумеется, что при этом
со стороны членов наших комитетов требуется много такта: прежние формальные
прерогативы[3] теперь неизбежно
теряют значение, и необходимо заново начинать сплошь да рядом «с начала», доказать широким слоям новых товарищей
по партии всю важность выдержанной социал-демократической программы, тактики,
организации. Нельзя забывать, что до сих пор слишком часто имели дело только с
выделившимися из данного социального слоя революционерами, теперь же мы будем
иметь дело с типичными представителями массы: эта перемена требует перемены приёмов
не только пропаганды и агитации (необходимость большей популярности, уменье
подойти к вопросу, уменье разъяснить самым простым, наглядным и действительно
убедительным образом основные истины социализма), но и организации».
При переходе к работе в новых условиях Ленин требовал
видоизменения организационных форм партии.
«Новая форма организации или,
вернее, новая форма основной организационной ячейки рабочей партии должна быть
безусловно более широкая по сравнению со старыми кружками».
Наша партия, сохраняя свой прежний «коренной» большевистский
тип, быстро сумела примениться к новым условиям. Партия не рвала со своим
прежним организационным опытом, не ломала старый конспиративный аппарат,
переходя на новые рельсы, но сохраняла преемственность в своей организационной
деятельности.
Четвёртый съезд.
К началу 1906 года обнаружилась полная необходимость слияния
большевиков и меньшевиков. К этому же времени между обеими направлениями
возникли серьёзные тактические разногласия по вопросу об отношении к
Государственной Думе.
«Слияние необходимо. Слияние надо
поддерживать. В интересах слияния надо вести борьбу с меньшевиками из-за
тактики в рамках товарищества, стараясь переубедить всех членов партии, сводя
полемику к деловому изложению доводов за и против, к выяснению позиции
пролетариата и его классовых задач. Но слияние нисколько не обязывает нас затушёвывать
тактические разногласия или излагать свою тактику непоследовательно и не в
чистом виде. Ничего подобного. Идейную борьбу за тактику, признаваемую нами
правильной, необходимо вести открыто, прямо и решительно до конца, т. е.
до объединительного съезда партии. В единой партии тактика, определяющая
непосредственные действия партии, должна быть одна. Такой единой тактикой
должна стать тактика большинства членов партии: когда большинство вполне
определилось, меньшинство обязано подчиниться ему в своём политическом
поведении, сохраняя право критики и агитации за разрешение вопроса на новом
съезде». (Государственная Дума и социал-демократическая тактика. 1906 г.).
На четвёртом (соединительном) съезде большевики оказались в
меньшинства. В редакцию центрального органа были введены исключительно
меньшевики; в Ц. К. большевики согласились ввести трёх своих членов при
семи меньшевиках. Большевистскую группу в Ц. К. Ленин рассматривал как «контролёров
и охранителей прав оппозиции», т. е. большевиков. Задача большевиков
заключалась теперь в том, чтобы свергнуть меньшевистский Ц. К. Вот как
оценивал Ленин итоги 4 съезда:
«Крупным практическим делом
является слияние фракций меньшинства и большинства. Раскол прекращён. Соц.-дем.
пролетариат и его партия должны быть едины. Организационные разногласия изжиты
почте целиком. Остаётся важная, серьёзная и чрезвычайно ответственная задача:
воплотить действительно в жизнь принципы демократического централизма в
организации партии, — добиться упорной работой того, чтобы основной
организационной ячейкой партии стали на деле, а не на словах, низшие
организации, чтобы все высшие учреждения были действительно выборны, подотчётны
и сменяемы. Надо упорной работой сложить такую организацию, которая включала бы
всех сознательных рабочих соц.-дем. и которая жила бы самостоятельной
политической жизнью. Автономия всякой партийной организации, признаваемая до
сих пор больше на бумаге, должна быть проводима и проведена в жизни. Борьбу за
места, боязнь другой «фракции» надо устранять и устранить. Пусть на деле будут
у нас единые организации партии с чисто идейной борьбой различных течений
соц.-дем. мысли внутри них. Этого не легко ещё добиться, этого мы не добьёмся
сразу. Но путь намечен, принципы провозглашены, и мы должны добиваться полного
и последовательного осуществления этого организационного идеала». (Доклад об
объединительном съезде Р. С.-Д. Р. П. 1906 г.).
Теперь, когда власть в партии оказалась в руках меньшевиков,
большевики были особенно заинтересованы в обеспечении «автономии»
(самостоятельности) местных (в том числе и большевистских) организаций от посягательств
меньшевистского Ц. К., а также в серьёзном проведении правил
демократического централизма, чтобы меньшевики не назначали сверху своих людей
для руководства местными организациями, но чтобы последние сами избирали для
себя руководителей.
Объединившись с меньшевиками, большевики, разумеется, не
отказались от идейной борьбы с ними. С оппортунизмом меньшевиков, — говорил
Ленин с их вредной для рабочего класса тактикой
«мы должны вести самую
решительную, открытую и беспощадную идейную борьбу. Надо добиваться самого
широкого обсуждения решений съезда, надо требовать от всех членов партии вполне
сознательного и критического отношения к этим решениям. Надо добиваться, чтобы
все рабочие организации с полным знанием дела высказали своё одобрение или
неодобрение тем или иным решениям. В печати, на собраниях, в кружках и группах
должно вестись это обсуждение, если мы только действительно серьёзно решили
провести демократический централизм в нашей партии, если мы решили вовлекать
рабочие массы в сознательное решение партийных вопросов.
Но в единой партии эта идейная
борьба не должна раскалывать организаций, не должна нарушать единства действий
пролетариата. Это — новый ещё в практике нашей партии принцип, и над правильным
проведением его в жизнь придётся немало поработать.
Свобода обсуждения, единство
действия, — вот чего мы должны добиться».
На четвёртом съезде прошёл ряд меньшевистских революций;
поэтому мы боролись за право разоблачать среди рабочих ошибочность этих
постановлений и убеждать их в правильности нашей тактики.
«Против тех решений съезда,
которые мы считаем ошибочными, мы должны и мы будем идейно бороться. Но при
этом мы заявляем перед всей партией, что мы — против всякого раскола. Мы стоим
за подчинение решениям съезда. Отрицая бойкот Центр. Комитета и ценя совместную
работу, мы согласились на вступление в Ц. К. наших единомышленников, хотя
они будут там в ничтожном меньшинстве. По нашему глубокому убеждению с.-дем.
организации должны быть едины, но в этих единых организациях должно широко
вестись свободное обсуждение партийных вопросов, свободная товарищеская критика
и оценка явлений партийной жизни». (Обращение к партии делегатов
объединительного съезда, принадлежавших к бывшей фракции «большевиков» 1906 г.).
Строго говоря, большевики лишь формально подчинились
постановлениям «объединительного» съезда. Не могла, ведь, в самом деле наша
партия выполнять как следует, «по совести» те решения, которые были навязаны ей
оказавшимися в большинстве меньшевиками. Объединение носило лишь чисто внешний
характер. Хотя официально обе фракции считались распущенными, но на самом деле
они продолжали существовать, и у большевиков был свой собственный нелегальный
Ц. К. Надо было бороться с меньшевиками за влияние в партии, за свержение
меньшевистского Ц. К. Считаться с постановлениями меньшевистского
большинства на съезде и меньшевистского Ц. К. приходилось лишь до тех пор
и постольку, пока и поскольку их нельзя было явно нарушить.
Борьба с меньшевистским Ц. К.
Сейчас же после 4 съезда (апрель 1908 г.) внутри
социал-демократии обнаружилось резкое расхождение между большевиками и
меньшевиками по вопросам тактики: меньшевистский Ц. К. высказался за поддержку
Думы и образование кадетского министерства, большевики — против поддержки
либералов. Петербургская организация и петербургский Комитет (П. К.),
руководимый Лениным, в большинстве своём стояли на большевистской точке зрения.
Петербургской организации пришлось энергично бороться против меньшевистского
Ц. К.
«Резолюция Ц. К. неправильна — писал Ленин. — Сознательные
рабочие соц.-демократы не могут
принять этой рекомендованной им резолюции». (Пусть решают рабочие. Июнь. 1906 г.).
Большевика не подчинились постановлению меньшевистского
Ц. К. Они не возражали против резолюций, принятых 4 съездом, но
находили, что взятая меньшевистским Ц. К. линия противоречит
постановлениям 4 съезда и потому её нельзя проводить. Все организации
должны решать вопрос о думской тактике самостоятельно, а не так, как постановил
Ц. К.
«Ц. К. безусловно не в праве требовать от организаций партии принятия его
революции о поддержке требования насчёт кадетского министерства. Все члены
партии обязаны вполне самостоятельно
и критически отнестись к вопросу и высказаться за ту резолюцию, которая по их
мнению вернее решает задачу в
пределах постановлений объединительного съезда. Петербургские с.‑д. рабочие
знают, что вся организация партии строится теперь демократически. Эта значит, что все
члены партии выбирают должностных лиц, членов комитетов и т. п., что все члены партии обсуждают и решают вопросы о политической кампании
пролетариата, что все члены партии определяют направление тактики партийных
организаций».
На постановление меньшевистского Ц. К. большевики
апеллировали к рабочим социал-демократам. Большевики стояли за самое широкое
обсуждение (дискуссию) думской тактики, и петербургские рабочие в самом деле
стали, на точку зрения большевиков, приняли их революционную тактику, отвергли
соглашательство меньшевиков. Во имя революционной целесообразности большевики
нарушали ту дисциплину, которой хотели связать их меньшевики. То, что является
недопустимым внутри нашей партии, по
отношению к нашему партийному центру,
то было необходимым по отношению к чужому, враждебному, меньшевистскому центру.
Конечно, меньшевистские вожди кричали о нарушении дисциплины и пугали расколом.
Ленин отвечал им:
«Никакая дисциплина не обязывает
членов партии слепо подписывать все проекты резолюций, составленные Ц. К.
Нигде и никогда не бывало на свете таких правил, чтобы партийные организации
отказывались от права своего суждения и превращались в подписывателей резолюций Ц. К. Мы в праве и обязаны бороться, в пределах решений съезда, против
поддержки кадетского министерства, никаким
съездом непредписанной».
Ленин даже писал:
«о праве всякой партийной организаций, в пределах воли съезда, оспаривать
тактику Ц, К. и исправлять его уклонения и ошибки».
Припомним, что раньше писал Ленин: когда революционеры восстают
против оппортунистов — это хорошо, когда оппортунисты восстают против
революционеров — это плохо. Большевики восставали против меньшевистских «верхов»,
не исполняли постановления меньшевистского Ц. К., громили его политику,
отвергали навязываемую меньшевиками дисциплину, обвиняли Ц. К. в
растерянности, вели агитацию за созыв нового съезда — и это было хорошо и
правильно.
К концу июня обнаружилось, что большинство партии против
поддержки думского (кадетского) министерства. Ленин из этого обстоятельства
делает надлежащий вывод:
«Наше внутрипартийное
министерство, т. е. Ц. К. нашей партии, перестало выражать волю
партии: его элементарной политической обязанностью является ускорить созыв
немедленного экстренного съезда. Иначе он попадёт в положение кучки людей,
цепляющихся за партийную власть посредством формальных
зацепок и проволочек, вопреки выразившейся уже и по существу воли партии. Во всяком случав, партия сумеет теперь
добиться съезда.» (Кадетские подголоски. Июнь. 1906 г.).
Борьба большевиков с меньшевиками носила до чрезвычайности
острый характер. Большевиков меньшевики именовали раскольниками. Ленин писал по
этому поводу следующее:
«Единство партии нам в высшей
степени дорого. Но чистота принципов революционной социал-демократии для нас
дороже. Мы подчинились и подчиняемся воле большинства Стокгольмского съезда[4] партии. Мы
считаем необходимым исполнять все его постановления. Но мы требуем, чтобы эти
постановления выполнялись центральными руководящими органами партии. И
оппортунистические шатания меньшевиков, все их попытки отступить в угоду
кадетам от линии, намеченной съездом, встречали и будут встречать с нашей
стороны беспощадную критику и неуклонный отпор. Это — наше право. Это — наш
долг. От этого права мы никогда не откажемся, от этого долга мы никогда не
отступимся. И если раскол произойдёт, он будет означать только то, что
меньшевики сами растоптали постановления, ими же проведённые на Стокгольмском
съезде. Иного раскола не может быть и не будет. И этот раскол будет означать
лишь одно: окончательное превращение меньшевиков в кадетского вассала».
(Устроители раскола о будущем расколе. Февраль. 1907 г.).
В апреле — мае 1907 г. происходит 5 съезд партии.
На нём избирается Ц. К. с неустойчивым большевистским большинством.
Комментариев нет:
Отправить комментарий