Исходным пунктом в философии марксизма-ленинизма является
диалектически развивающаяся материя. В диалектике развития материальной
действительности находит своё объяснение само появление общественной истории,
само появление мыслящих людей.
Мышление есть свойство высокоорганизованной материи,
возникающее на высшей стадии развития её. В вечном развитии материи возникают,
разрушаются и вновь создаются бесконечно-разнообразные формы материального
движения и среди них — в некоторой незначительной части мироздания — особая
форма материального движения, органическая жизнь, а затем и общественная
история.
Познание общественно-исторических людей — высший продукт
развития материи, свойство наиболее высокой формы существования материальной
действительности. «Материя, — говорит Энгельс, — движется в вечном круговороте,
завершающем свою траекторию в том промежутке времени, для которого наш земной
год не может служить единицей; в круговороте, в котором время наивысшего
развитая, время органической жизни и ещё более жизни сознательных существ,
столь же скудно отмерено, как пространство в жизни и в самосознании; в
круговороте, в котором каждая отдельная форма существования материи, — безразлично,
солнце или туманность, отдельное животное или животный вид, химическое
соединение или разложение, — одинаково переходяща и в котором ничто не вечно,
кроме вечно изменяющейся, вечно движущейся материи и законов её движения и изменения.
Но как бы часто и как бы безжалостно ни совершался во времени и в пространстве
этот круговорот; сколько бы бесчисленных солнц и земель ни возникало и ни
погибало; как бы долго ни приходилось ждать, пока в какой-нибудь солнечной
системе, на какой-нибудь планете не появятся условия, необходимые для
органической жизни; сколько бы бесчисленных существ ни должно было погибнуть и
возникнуть, прежде чем из их среды разовьются животные с мыслящим мозгом,
находя на короткий срок пригодные для своей жизни условия, чтобы затем быть
тоже истреблёнными без милосердия, — мы всё же уверены, что материя во всех
своих превращениях останется вечно одной и той же, что ни один из её атрибутов
не может погибнуть и что с той же самой железной необходимостью, с какой она некогда
истребит на земле свой высший цвет — мыслящий дух, она должна будет его снова
породить где-нибудь в другом месте и в другое время».[1]
Когда же возникает процесс познания, на какой ступени
развития материальной действительности создаются условия, необходимые для
возникновения познающих существ?
Марксистско-ленинская философия на основе исторического
познания различных форм материального движения приходит в этом вопросе к
совершенно определённому выводу. Процесс познания, представляющий собой процесс
отражения всё более и более глубоких связей материального мира, может
возникнуть только лишь в условиях развития общественной истории. Процесс
познания возникает на основе общественно-исторического материального
производства, т. е. тогда, когда законы органической жизни выступают уже
не самостоятельно, а подчиняются более высокой форме материального движения — движению
общественной истории.
Общественное познание, отражающее на каждой последующей
ступени всё новые стороны материальной действительности, может сложиться только
на основе развития материального производства, в процессе которого каждое новое
поколение получает от предшествующего, вместе с определённой совокупностью
производительных сил, известный опыт, а с ним и известную сумму знаний.
Именно потому, что познание представляет собой процесс
отражения всё новых сторон материальной действительности, для его объяснения
совершенно недостаточно антропологическое изучение отдельного человека как
организма. Если бы мы при изучении процесса познания исходили только из анализа
человеческого тела, пяти человеческих чувств, мы никогда не могли бы понять,
например, почему до простейших математических доказательств, в которых без
труда разбирается ребёнок школьного возраста, не дошли в своём развитии
новогвинейские и австралийские коренные племена, почему до этих истин у греков
и арабов доходили лишь немногие, наиболее талантливые теоретики.
Домарксовский материализм был материализмом созерцательным,
так как он рассматривал процесс познания вне связи с общественно-исторической
практикой.
Мы уже рассматривали философию крупного представителя
материализма — Людвига Фейербаха, который имел известное влияние на
формирование взглядов Маркса. Однако ограниченность и узость фейербаховского
материализма никогда для Маркса не оставались тайной.
В чём же заключалась ограниченность и узость фейербаховского
материализма? В том, что он совершенно отвлекался от процессов общественной
истории. Для Фейербаха характеристика познающего субъекта исчерпывалась
антропологическим изучением человека, т. е. изучением его как родового
существа определённого вида. Разрешение проблем материалистической философии не
основывается у него на диалектике истории, а проходит мимо неё.
Таким образом Фейербах не дошёл до общественно-исторической
практики, замыкается в узкие рамки отдельного, абстрагированного от реального
общества антропологического существа, в его страсти, его переживания, в его
эмоции.
Поэтому для Фейербаха чувственность и переживания отдельного
человека являются исчерпывающим доказательством бытия предметов вне нас,
единственным критерием истины.
«Существует только то, чьё бытие даёт тебе радость, чьё
небытие доставляет страдание. Различие между субъектом и объектом, между бытием
и небытием есть в такой же мере различие, как различие радости и страдания».[2]
Чувства либерального мелкого буржуа Германии тридцатых годов
Фейербах возвёл на уровень критерия основной философской проблемы, пытаясь
важнейший вопрос философии решить на почве переживаний отдельного человека.
Поэтому и философию свою Фейербах часто называл гуманизмом.
В противоположность Фейербаху для Маркса задача состоит в
том, чтобы объяснить самоё чувственность, ненависть и любовь, радость и
страдания человека исторически существующей формой общественной практики и
классовой борьбы. Только таким путём мы можем дойти до понимания чувственности
людей, их чувственно-человеческой деятельности, отличной у людей разных эпох и
различных классов.
Фейербах рассматривал человека в пределах органического
мира. Пытаясь раскрыть проблему познания на почве антропологии, Фейербах не мог
разработать диалектическую точку зрения на проблему бытия и познания, на
проблему субъекта, и объекта.
Мышление является свойством материи, — это значит, что оно
отлично от материи и в то же время коренится в ней, едино с ней. Такой ступенью
развития материи, которая осуществляла бы единство субъекта и объекта, единство
бытия и познания, может быть только общественная история.
В общественной практике, в материальном производстве и
классовой борьбе осуществляется единство субъекта и объекта, познания и бытия.
Фейербах же находит единство познания и бытия не в общественной практике, а в
антропологически понимаемом отдельном чувствующем существе.
«Я, — говорит Фейербах, — это я для себя и ты для других
одновременно. Но лишь в качестве чувственного существа я являюсь таковым». Из
того, что я представляюсь себе субъектом, а другие воспринимают меня как
объект, отнюдь не следует единство субъекта и объекта.
Фейербаховской точке зрения, ограниченной чувственным
восприятием отдельного человека, Маркс противопоставил точку зрения, исходящую
из развития всей общественно-исторической практики. В материальном производстве
субъективная деятельность людей не оторвана от материальных предметов внешнего
мира. Материальный предмет природы в практике находится в единстве с
общественной деятельностью людей, а через неё и с процессом познания этих
людей. Рассматривая предметы материального производства, например орудия
материального производства — станки, турбины, тракторы, мы обнаруживаем в них
субъективную деятельность людей, общественную практику многочисленных
человеческих поколений, перешедшую в определённую форму предмета.
Предмет, который существует в объективной реальности вне
зависимости от людей и от их познания, в общественной практике выступает в
единстве с деятельностью и познанием людей. В процессе материального
производства и на основе производственной деятельности людей познание
материальной природы становится необходимым моментом производства предметов.
В любом орудии производства воплощена определённая
историческая ступень общественной практики и познания. Современные машины
предполагают не только современный уровень развития производительной
деятельности людей, но и связанного с ней более чем двадцативекового развития
науки.
Переход деятельности общественных людей в предмет
осуществляется в процессе производства. Маркс указывает в «Капитале», что «во
время процесса труда труд постоянно переходит из формы деятельности в форму
бытия». В процессе труда субъективная деятельность включается в предмет,
вступает в единство с предметом, подвергая его обработке. В общественной
практике изменяются формы материального предмета. Из внешнего и независимого от
общества объекта природы предмет превращается в общественный предмет, неразрывно
связанный со всей совокупностью общественной практики.
В процессе материального производства, в общественной
практике предмет материальной природы становится общественным предметом и
общественная субъективная деятельность людей становится предметной.
В практике осуществляется единство субъекта и объекта.
Поэтому решить вопрос о взаимодействии субъекта и объекта,
мышления и бытия можно только в общественной практике. «Главный недостаток
всего предшествовавшего материализма, до фейербаховского включительно, — писал
Маркс, — заключается в том, что предмет, действительность, чувственность
рассматриваются только в форме объекта или в форме созерцания, а не как
чувственно-человеческая деятельность, не в форме практики, не субъективно».[3]
В самом деле, когда Фейербах пытается понять единство
субъекта и объекта, решить основной вопрос философии, он не исходит из
субъективной деятельности человека, из его общественной практики. «Человек»
Фейербаха, правда, связан со всей материальной природой. «Объективный мир, — говорит
Фейербах, — находится в нём, в его собственной коже». Но фейербаховский человек
существует только как объект природы, это не активный, не общественный субъект.
Превращая важнейший вопрос философии в оторванный от
практики вопрос, Фейербах оказался бессильным его разрешить.
Для Маркса и для Ленина субъект — это
общественно-историческое существо. В классовом обществе человек — всегда
представитель определённого класса, его практика выражает определённые черты
определённой ступени в развитии класса. «Капиталист, — говорит Маркс, — есть не
что иное, как персонифицированный капитал».
Ограниченность и узость материализма Фейербаха (как и его
русского последователя — Чернышевского) заключается в известном отрыве его
философии от общественной истории, от классовой борьбы и политики. Именно
поэтому Маркс и Ленин считали фейербаховский материализм пассивным,
созерцательным материализмом.
«Узок, — говорит Ленин, — термин Фейербаха и Чернышевского: «антропологический
принцип в философии». И антропологический принцип и натурализм суть лишь
неточные слабые описания материализма».[4]
Вместо рассмотрения конкретного исторического человека,
человека определённой общественно-экономической формации, определённого класса,
Фейербах и Чернышевский рассматривают человека только как организм.
Невзирая на всю резкую критику, Фейербаха, данную в
многочисленных работах Марксом и Энгельсом, Плеханов отождествляет марксистское
и фейербаховское решение проблемы субъекта и объекта. Плеханов утверждал, что
между марксистской и фейербаховской теорией познания нет принципиального
различия. Марксистская теория познания для Плеханова и есть теория познания
Фейербаха.
В своей книге о Чернышевском Плеханов писал, что «сторонник
учения Маркса и теперь не может не согласиться с верным последователем
Фейербаха — Чернышевским, что касается взгляда на субъект и объект».[5]
Плеханов, соглашаясь по существу с взглядами Фейербаха и
Чернышевского на основной вопрос философии, превращает проблему субъекта и
объекта в оторванный от практики схоластический вопрос.
Чернышевский, роль которого в развитии русской революционной
общественной мысли бесспорно значительна, в области философии был верным
последователем идей Фейербаха. Чернышевский говорит о себе, что он не имеет «ни
малейших притязаний сказать что-нибудь новое, принадлежащее лично ему, что он
желал бы только быть истолкователем идей Фейербаха».[6]
Поэтому, решая важнейший вопрос философии, Чернышевский в своей работе «Антропологический
принцип в философии» последовательно истолковывал идеи Фейербаха. «Принципом
философского взгляда на человеческую жизнь, — говорил он, — служит выработанная
естественными науками идея об единстве человеческого организма».[7]
Что означает присоединение Плеханова к антропологическому
пониманию субъекта и объекта в теории познания? Означает отказ от
общественно-исторического классового понимания субъекта, отказ от точки зрения
революционной практики в теории познания.
Энгельс говорил о Фейербахе, что перед
общественно-историческими явлениями он совершенно беспомощен и при попытке их
понимания переходит на идеалистическую точку зрения. В самом деле, реально
существующего в определённый общественно-исторический период человека,
принадлежащего к определённому классу, точка зрения Фейербаха, Чернышевского
сводит к некоему «человеку вообще», антропологическому существу, остающемуся
отвлечённым от общественной истории, от определённых классов и партий.
Такой «человек» с точки зрения общественной истории является
пустой абстракцией. Антропологический материализм не является последовательным материализмом.
Всему процессу общественной истории этот материализм противопоставляет
неизменную, противоречащую процессу исторического развития абстрактную «человеческую
сущность».
Взгляд Фейербаха, Чернышевского, выхолащивающий классовое
понимание и вообще всякое общественно-историческое понимание человека, был
продолжен в меньшевистской литературе по философии Плехановым, Л. Аксельрод,
Каутским и другими. Такая философия оправдывала меньшевистскую тактику
замазывания классовых антагонизмов — пролетариата и буржуазии — в теории «о
человеке вообще».
Ученик Плеханова А. Деборин полностью воспринял точку
зрения своего учителя на философию Фейербаха, эклектически соединив её с
гегелевским идеалистическим пониманием практики. Деборин признаёт
антропологический принцип Фейербаха насквозь диалектичным. Он призывает к
такому «марксизму», в котором «жив дух Фейербаха», жива точка зрения
отвлечённого безразличия к противоположным формам классовой практики, и тем
самым замазывает противоположность буржуазии и пролетариата в теории единого «человека»,
единого биологического рода. «Пролетариат, — полагает Деборин, — излечится от
идеалистических предрассудков и снова вернётся к подлинному марксизму, в коем
жив дух Фейербаха. «Моё время ещё придёт», — говорил мыслитель. И мы уверены,
что он не ошибался. Время Фейербаха ещё придёт...»[8]
Время Фейербаха ушло безвозвратно. Будучи прогрессивным
течением в истории 1840‑х годов, философия Фейербаха уже вскоре была преодолена
диалектическим материализмом Маркса — Энгельса.
Характерно для Деборина, что он не только продолжает
плехановскую линию защиты теории познания Фейербаха, но что он воспроизводит
отдельные мотивы гегелевского идеализма, сохранившиеся у Фейербаха, и
соглашается с ними. Это находит своё выражение в том, что природу человека, о
которой говорит Фейербах, Деборин видит в «разумной сущности», а сама природа
превращается у него в какое-то сознательное существо, имеющее в человеке свой «сознательный
орган».
«Человеческое сознание безгранично и бесконечно, так как
человек составляет единство «я» и «ты», единство внутреннего и внешнего,
субъективного и объективного, т. е. сознание, составляет сознательный
орган объективной действительности».[9]
Признать природу разумной сущностью это значит принять точку
зрения объективного идеализма, точку зрения тождества мышления и бытия.
Ленин вёл беспощадную борьбу в своём «Материализме и
эмпириокритицизме» с точкой зрения тождества мышления и бытия. Познание
отражает материальное бытие и отражает его только потому, что оно само является
свойством общественно-исторического бытия. «Общественное бытие и общественное
сознание, — писал Ленин, — не тождественны — совершенно точно так же, как не
тождественны бытие вообще и сознание вообще. Общественное сознание отражает
общественное бытие — вот в чём состоит учение Маркса. Отражение может быть
верной, приблизительной копией отражаемого, но о тождестве здесь говорить
нельзя. Сознание вообще отражает бытие — это общее положение всего материализма».[10]
В корне противоположную точку зрения защищает философия
Гегеля.
Для Гегеля сознание и бытие тождественны. Особенностью
абсолютного идеализма является отрицание объективности материального мира,
признание существования только духовных процессов, только процессов развития
идеи — понятия. Для Гегеля реальность существует только как чисто мыслительный
процесс. Поэтому для Гегеля нет материального предмета как такового.
Предмет в гегелевской философии есть понятие, а учение о
закономерностях предметного мира есть учение об имманентном развитии понятия.
Все разделы философии Гегеля: логика, философия природы и философия духа — представляют
собой учение о различных формах самообнаружения идеи — духа — понятия. Понятие «абсолютный
дух» для Гегеля может обнаружить только то, что является его собственной
сущностью, его собственным содержанием. Все явления природы и истории являются
осуществлением содержания духа. С этой точки зрения общественная история есть
чисто духовный процесс. Материальное производство, процесс труда, выступает в
философии Гегеля как абстрактно-духовный труд, как деятельность чистой мысли.
Общественные отношения людей в материальном процессе
производства не существуют для Гегеля. Всю совокупность общественных отношений
Гегель превращает в чисто логические отношения, отношения людей приравниваются
к определённым видам суждений. Так например общественные отношения накануне
Великой французской революции, классовые противоречия между буржуазией и
феодальной государственной властью Гегель приравнивает к двум видам суждений: «В
этих обоих видах суждения находится момент равенства и неравенства: в первом
виде суждения сознание находит государственную власть неравной, а наслаждение
богатства равным себе, во втором наоборот — первую равной, второе неравным себе».[11]
Классовые группы людей определённого времени являются для
Гегеля лишь формами сознания, а отношения этих людей к материальному
производству и его продуктам — лишь определёнными видами суждений.
Идеалистическая теория Гегеля представляет собой огромный
шаг вперёд по сравнению со всей прежней теорией познания, замыкавшейся в
пределы отдельного человека и пытавшейся весь процесс познания раскрыть, исходя
из чувств, мыслей и стремлений отдельного существа. В отличие от
созерцательного материализма, Гегель развивал действенную
абстрактно-историческую точку зрения на процесс познания, но «деятельную
сторону» идеализм «развивал отвлечённо», «идеализм естественно не знает
конкретной деятельности как таковой» (Маркс).
Различные формы сознания для Гегеля являются формами проявления понятия;
предмет, формирующий сознание представляется Гегелю как понятие.
Диалектика предметного мира и деятельности, человека,
общественная практика, в которой человек деформирует предмет природы в процессе
труда, где деятельность человека воплощается в материальную форму продукта труда,
сводится Гегелем к диалектике сознания и понятия. Человек для Гегеля есть
сознание, предмет для Гегеля есть понятие. Поэтому действительно существующие в
истории формы материального производства Гегель сводит к чисто духовному
производству, труд людей определённых периодов общественной истории
превращается им в «абстрактно-духовный» труд, в деятельность чистой мысли. Не
понимая общественно-исторической практики материалистически, гегелевская
философия не рассматривала определённые классовые практические отношения,
классовую борьбу в общественно-экономических формациях.
Для Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина классовый характер
общественной практики является основным положением в теории и в частности в
философии. В классовом обществе нет и не может быть «общечеловеческой практики».
Теория отражения, т. е. учение о том, как в форме
идеального выступает переведённое и переработанное в человеческой голове
материальное, обосновывается всей общественной историей, всей историей
классовой борьбы. При понимании самой проблемы познания марксизм-ленинизм, в
противоположность философии Гегеля, исходит из материальной практики людей.
Материальная практика, общественно-историческое производство и возникающие в нём
формы распределения являются основой процесса познания.
Реставрируя Гегеля, меньшевиствующий идеализм становится на
точку зрения идеалистического понимания практики.
Общественная практика подменяется Дебориным движением
научного понятия, практическая деятельность — деятельностью чисто
теоретической. Следуя Гегелю, Деборин подменяет борьбой сознания с предметом
действительно существующую в истории классовую борьбу, исторически существующие
формы производства и распределения. Формы общественною сознания, теоретическое
мышление, Деборин представляет как самостоятельный, оторванный от общественной
практики, процесс. Не общественная практика, а «наука, — для Деборина, — есть
опосредствованное единство бытия и мышления. Человек должен испытать труд и
деятельность мысли, чтобы восторжествовать над противоположностью природы и
овладеть ею».[12]
«Гегель, — по мнению Деборина, — разрешает проблему, познания в свете
всемирно-исторической практики человечества».[13]
Тем самым Деборин сам становится на точку зрения Гегеля, понимавшего практику
как чисто теоретический процесс, как историю познания.
Так например возникновение философии английских эмпириков и
философии Канта, обусловленное особыми общественно-экономическими событиями,
своеобразными формами классовой борьбы в Англии и Германии, рассматривается
Дебориным с точки зрения саморазвития мысли.
Причины, породившие философию английских эмпириков,
сводятся, по Деборину, к тому, что «необходимо было создать почву для
свободного и действительного научного развития философии».[14]
Исторический процесс познания для Деборина имеет самодовлеющее
значение. Исходя из имманентных законов мышления, развивающегося вне и помимо
общественной практики, меньшевиствующий идеализм игнорировал основы
марксистско-ленинской теории познания.
Идеальное есть переведённое и переработанное в человеческой
голове материальное — говорил Маркс.
Отражать материальную действительность познание может только
лишь через чувственно-человеческую деятельность, через практику.
[1]
Энгельс. Диалектика природы, стр. 125, 1930 г.
[2]
Фейербах. Собр. соч., т. I, стр. 122.
[3]
Маркс. Тезисы о Фейербахе.
[4]
Ленинский сборник XII, стр. 121.
[5]
Плеханов. Собр. соч., т. V, стр. 130.
[6]
Чернышевский. Собр. соч., т. X, ч. 2, стр. 192.
[7]
Чернышевский. Собр. соч., т. VI, стр. 194.
[8]
Деборин. Фейербах как человек и мыслитель. Собр. соч. Фейербаха, т. I,
стр. IX.
[9]
Деборин. Введение в философию диалектического материализма, Стр. 212.
[10]
Ленин. Собр. соч., т. XIII, стр. 273.
[11]
Гегель. Феноменология духа, стр. 228.
[12]
Деборин. Естествознание и марксизм, стр. 45, изд. 1928 г.
[13]
Деборин. Философия и марксизм, стр. 238.
Комментариев нет:
Отправить комментарий