Чтобы достигнуть конкретного познания, мы не должны сводить
всё на свете к качеству или к количеству, а должны выяснять взаимную связь и
взаимные переходы качественных и количественных определённостей во всяком
процессе. Как указывал Ленин, диалектический закон, связывающий количество и
качество, является лишь примером, частным случаем более общего принципа, который
он формулировал следующим образом: «Не только единство противоположностей, но переходы каждого определения, качества,
черты, стороны, свойства в каждое другое
(свою противоположность)». В этой формулировке нетрудно узнать конкретизацию и
развитие того же единства и взаимопроникновения противоположностей. Отношение
количества и качества взаимно: «каждая сторона переходит в каждую другую».
В действительности нет количества вообще. Существует лишь
количество определённого качества. Какое-либо определённое число само по себе
ничего не скажет нам о вещи, пока мы не знаем, какая эта вещь и с какой стороны
и как она измерена. Две тонны чугуна и два автомобиля вовсе не равны друг
другу, хотя для математических операций, отвлечённых от конкретных вещей, два
безусловно равны двум. Чтобы не попасть в глупое положение человека,
складывающего «сено с сапогами», мы должны знать качество тех явлений, которые
собираются считать и измерять. Но то, что ясно всякому на любом житейском
примере, вовсе не так очевидно для учёных, сторонников чистого математизма в их
сложных теоретических построениях.
Совсем не случайно только на определённой ступени познания
качеств каждая наука может поставить вопрос о количественной стороне изучаемых
ею процессов. Мы видели выше, что химия могла открыть плодотворность количественного
подхода к элементам только тогда, когда сами эти элементы были до известной
степени познаны и отличены друг от друга. Но как только способы измерений
химических процессов были открыты, химики, прежде равнодушные к количеству,
теперь превратили количественный подход в абсолют. В большинстве работ по
истории химии с величайшим пренебрежением излагается всё то, что было сделано
до этого поворота, — попросту до Лавуазье люди «не догадывались» о значении
количественной определённости, а если бы «догадались» на два-три столетия
раньше, история химии была бы иной. Однако совершенно ясно, что, превратившись
в поклонников чистого количества, химики обрубали тот ствол, по которому
карабкались вверх. Пренебрежение к качеству сделалось тормозом для дальнейшего
развития познания, лишало количественный метод необходимого качественного
основания. Изучение количественной стороны вещей находится в прямой зависимости
от глубины и чёткости познания их качеств. Физика новейшего времени могла
необычайно расширить применение математики только на основе чёткого различения
качественного своеобразия элементов материи и энергии — атомов, электронов,
квант и т. д. И в то же время благодаря метафизичности мышления буржуазных
учёных этот «крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и
простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую
обработку, порождает забвение материи математиками».[1]
Не забывая материи, нельзя превращать применение математики
в основной метод исследования. Математические вычисления и формулы в
действительном изучении предмета играют подчинённую роль, вытекая из познанного
качества вещи. Превращение математики в основу познания ведёт к пустой игре
ничего не значащими цифрами, ведёт к софистике, при помощи которой можно
доказать любую нелепость. Это подчинённое значение математики особенно подчёркивается
различием той роли, которую её применения играют в отдельных науках. Чем проще
качества, изучаемые той или иной наукой, чем более внешний характер носят
отношения между элементами изучаемых ею процессов, чем в большей степени эти
элементы могут быть отделены друг от друга, тем более широкое поле для
применения математики даёт эта наука.
Математика изучает количество, т. е. внешнюю определённость.
Математические операции предполагают известную устойчивость и независимость тех
вещей, которые нужно считать и измерять. И чем меньше эта устойчивость и
независимость, тем более сложны те математические операции, которых требует
изучение их количественной определённости.
Весьма нетрудно и совершенно необходимо применять
математические вычисления к машинам, которые работают по определённому, точно
установленному шаблону, детали которой сделаны порознь и при сборке машины
внешне соединены. А попробуйте подвергнуть такому же сложному вычислению
жизнедеятельность организма, и вы увидите, что текучесть и неразрывная взаимная
связанность жизненных процессов превратят ваши вычисления в пустую игру
математическими знаками.
В астрономии и в физике применение математики с давних пор
занимает весьма значительное место. Химия со времени Лавуазье изучала
количественные отношения, но применение математики ограничивалось простыми
арифметическими действиями. Только в самое последнее время на основе изучения более
глубокой сущности химических процессов поле математических вычислений в химии,
расширилось. Но так или иначе, применение математики в этой науке занимает
принципиально иное место, чем в физике, играя в значительно большей мере подчинённую
роль. Химические процессы сложнее и целостная связь их различных сторон
значительно ярче выражена.
Соответственно всё более подчинённой и узкой становится роль
математики в биологических и затем в общественных науках.
Маркс пользовался математическими формулами, но никогда он не
подменял ими исследование качества экономических процессов. Наоборот, формулы
служили ему лишь вспомогательным средством для иллюстрации и для более чёткого
выражения основной экономической мысли.
Количественная определённость в общественном развитии так же
существенна, как и во всём другом, но в социальных явлениях связь количества и
качества значительно сложнее и теснее, а потому отвлечённые и сложные формулы
современной математики, разработанной для решения физико-механических и
технических проблем, мало приложимы для выражения количественной, стороны
общественных процессов. Вот почему философия чистого математизма особенно
искусственна в области общественных наук.
В буржуазной политической экономии и социологии математизм
выступает сплошь да рядом как орудие прямого политического шарлатанства.
Одним из излюбленных приёмов буржуазных учёных и
социал-фашистских лакеев буржуазии является вычисление так называемой средней
величины целого ряда различных явлений. Например, желая узнать, поднимается ли
благосостояние крестьянства или нет, они складывают доходы всех крестьянских
хозяйств и делят на число последних. Таким образом они находят среднюю величину
дохода крестьянского двора. Сравнивая такие величины за различные годы, они
доказывают, что капитализм в мелкотоварном сельском хозяйстве не развивается.
Нетрудно заметить, что корень этого ложного вывода заключается в неправильном
подходе к нахождению средней величины. «Понятно, что соединение в одно целое
рабочих и хозяев и вывод «среднего» бюджета даёт картину «умеренного довольства»
и «умеренного» чистого дохода... Но подобная средняя совершенно фиктивна. Она
только прикрывает полную нищету массы низшего крестьянства».[2]
Полученные таким образом цифры только затемняют и запутывают
картину действительного положения деревни. «Вместо изучения типов крестьянского
хозяйства (подёнщик, средний крестьянин, предприниматель) они изучают, как
любители, бесконечные столбцы цифр, точно задавшись целью удивить мир своим
арифметическим усердием».[3]
Эта пустая «игра в цифирьки», это «арифметическое усердие»
выражает определённую классовую установку тех, кому выгодно замазывать развитие
кулачества в деревне. Недаром таким приёмом широко пользовались вредители из
группы Кондратьева, выражавшие откровенно кулацкие интересы. Статистический
учёт играет огромную роль в науке и в практике, но для того чтобы правильно
использовать цифровые данные, мы должны исходить из качественных различий
исчисляемых явлений.
Как мы видели на всём разобранном материале, — таков путь
познания вообще. На основе изучения качества мы переходим к количеству, с тем
чтобы снова вернуться к ещё более углублённому качественному исследованию.
Диалектический путь познания является отражением закона объективного развития.
В развитии материальной действительности качество и количество неразрывны, они
предполагают и проникают друг в друга и их единство выражается в постоянных
взаимных переходах. Не только количество переходит в качество, но и обратно — качество
переходит в количество, качество процесса определяет линию, характер и темп его
количественных изменений.
Обратимся к конкретным фактам. При переходе от мелкого
ремесленного производства к капиталистической мануфактуре на первых порах
происходило простое объединение многих ремесленников в одной мастерской. «Мастерская
цехового мастера лишь расширяет свои размеры... Сначала разница лишь
количественная».[4]
Однако на определённой ступени количество переходит в
качество, — совместная деятельность многих рабочих в капиталистическом
предприятии качественно отличается от мелкого ремесла. И это новое качество
создаёт новое количество. «Кооперация многих лиц, слияние многих отдельных сил
в одну общую силу создаёт, говоря словами Маркса, «новую силу», которая
существенно отличается от суммы составляющих её отдельных сил».[5]
Откуда появилась новая сила, в чём заключается источник увеличения
производительности труда? Совершенно очевидно — в том новом качестве, которым
обладает кооперирующее человеческий труд крупное производство. Новое качество
создало новое количество, качество перешло в количество.
Тот же диалектический переход мы видим на примере наших
колхозов. «Простое сложение крестьянских орудий в недрах колхозов дало такой
эффект, о котором и не мечтали наши практики. В чём выразился этот эффект? В
том, что переход на рельсы колхозов дал расширение посевной площади на 30–40 и
50%. Чем объяснить этот «головокружительный» эффект? Тем, что крестьяне, будучи
бессильными в условиях индивидуального труда, превратились в величайшую силу,
сложив свои орудия и объединившись в колхозы».[6]
Метафизики разрывают количество и качество, в живом развитии
эти категории постоянно переходят друг в друга. Оппортунисты в вопросе о
переходе качества в количество, как и во всём, становятся на метафизическую
точку зрения. И контрреволюционер Троцкий и правые оппортунисты объединились в
защите теории затухающей кривой нашего хозяйственного роста. Они утверждали,
что с переходом от восстановительного к реконструктивному периоду темп развёртывания
промышленности будет непрерывно снижаться и наконец дойдёт до «нормального»
процента, т. е. примерно такого, каким развиваются капиталистические
страны. На наших глазах жизнь безжалостно опровергла эту теорию. Наши темпы
определяются качественными преимуществами планового социалистического
хозяйства, ход количественных изменений социалистического производства не может
не быть принципиально иным, чем рост капитализма. Методологический корень
теории потухающей кривой заключается в отрицании диалектического перехода
качества в количество.
Правильное понимание этого перехода играет огромную роль во
всей практической работе, в том числе и в практике строительства социализма. В
своих речах на совещаниях хозяйственников т. Сталин указал на ряд случаев
невыполнения планов развёртывания промышленности вследствие неумения понять
новые качественные сдвиги социалистического строительства. В лозунге овладения
техникой, в шести условиях он показал действительный путь к выполнению
количественных показателей наших планов, путь к овладению большевистскими
темпами социалистического строительства. Наши успехи создали качественно новую
обстановку, новая обстановка, требует нового качества работы, нового качества
руководства, качественно нового подхода к организации труда на производстве, к
подготовке специалистов, к старым спецам, к источникам накопления в
промышленности и т. д. Ключ к повышению темпов — в овладении этим новым
качеством работы.
Между тем некоторые метафизически и упрощённо мыслящие
хозяйственники думают, что всё дело заключается в крике о темпах, в простом
механическом административном нажиме, в кампании, удачно проведённой к концу
месяца или квартала, и т. д. Ничего кроме подмены деловой работы пустой и дешёвой
аллилуйщиной не получится при подобном подходе. Не обоснованная конкретным
изучением качества данного производства, не обоснованная вдумчивой и серьёзной организацией
дела, — забота о высоких темпах абстрактна, пуста и бессильна, как числовые
заклинания мистиков, как «арифметическое усердие игры в цифирьки» буржуазных
экономистов.
Повторяем, ключ к действительно большевистским темпам
заключается в изменении качества работы, путём выполнения шести условий
т. Сталина, путём изучения качественно своеобразных условий и возможностей
каждой отрасли производства, путём проявления творческой инициативы в
организации каждого качественно своеобразного дела. «Пишите сколько угодно
резолюций, клянитесь какими угодно словами, но если вы не овладеете техникой,
экономикой, финансами завода, шахты, фабрики, — толку не будет».[7]
Тов. Сталин своей мастерской и глубокой разработкой вопроса
о темпах строительства социализма ещё и ещё раз показал огромное значение
метода диалектического материализма для дела пролетарской революции.
Хозяйственники должны учиться диалектике у Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина,
— без диалектики нельзя руководить по-большевистски. Итак, на обратном
переходе, на переходе качества в количество, мы с новой стороны подошли к
единству количества и качества, как к конкретизации единства
противоположностей. Задача познания не ограничивается раскрытием качества вещи,
как не исчерпывается и установлением её количественной характеристики, — суть
дела в переходе качества и количества друг в друга. Только вскрывая особенности
этого перехода в каждом явлении, мы познаем предмет в его самодвижении, в его
живом и конкретном развитии.
Разрешение противоречий между качеством и его степенью в
эволюционном процессе является в то же время развитием и обострением того
противоречия, которое обнаруживает границу качества и ведёт к новому скачку.
Чем выше степень развития данного качества, тем яснее обнаруживается его
ограниченность, тем ярче выступают в нём предпосылки и тенденции нового,
которые в его пределах развиваться не могут и подготовляют скачок к новому
качеству. Преодоление остатков старого в новом, развёртывание качества как
целостной единой системы есть в то же время процесс «раздвоения единого на
взаимоисключающие противоположности» и обострение борьбы между ними. Чем более
развит капитализм, тем сильнее обнаруживаются противоречия между
обобществлением труда и частной собственностью, между пролетариатом и
буржуазией, между «изменчивостью» капитализма и его «устойчивостью». Та высшая
степень развития качества, к которой оно идёт в своей эволюции, есть в то же
время высшая степень обострения его противоречий, его граница, его конец.
Высшая стадия развития капитализма, империализм, есть в то же время его
последняя стадия, канун скачка к социализму.
Начав рассматривать качество с того скачка, в котором оно
возникло, рассматривая процесс его эволюционных изменений как переход качества
в количество, мы обнаружили, что это количественное изменение есть в то же
время подготовка нового скачка, подготовка перехода к новому качеству. Мы
вернулись к переходу количества в качество. И этот круг выражает непрерывный
ход развития. Развитие никогда не может остановиться, в зарождении качества уже
заключается зародыш его гибели, гибель одного есть неизбежное начало нового и
т. д. бесконечно.
Мы идём к коммунизму, но достижение нашей цели вовсе не
исключает дальнейшего развития. «Бесконечно лживо обычное буржуазное
представление, будто социализм есть нечто мёртвое, застывшее, раз навсегда
данное, тогда как на самом деле только
с социализма начнётся быстрое, настоящее, действительно массовое, при участии большинства населения, а затем всего населения
происходящее движение вперёд во всех областях общественной и личной жизни».[8]
Как писал Маркс, переход к коммунизму закончит предисторию человеческого
общества и начнёт его действительную историю. Мы не знаем ещё, через какие
качественно своеобразные ступени пойдёт этот будущий исторический процесс, но
мы не сомневаемся, что коммунизм ни в какой мере не будет системой спячки и
застоя.
Двойной взаимный противоречивый переход качества и
количества выражает вечный кругооборот развития, в котором материя, через
непрестанное возникновение и уничтожение форм своего движения, постоянно
воспроизводит себя всё в новом движении, всё в новых качествах.
«Материя движется в вечном круговороте... в котором каждая
отдельная форма существования материи — безразлично, солнце или туманность,
отдельное животное или животный вид, химическое соединение или разложение, — одинаково
преходяща и в котором ничто не вечно кроме вечно изменяющейся, вечно движущейся
материи и законов её движения и изменения».[9]
Нельзя сколько-нибудь полно познать действительность, нельзя
понять предмет в его самодвижении, пока не вскроешь в нём кругооборота, связи
его начала и конца.
Закон перехода количества в качество и обратно указывает нам
путь к познанию этой связи, к изучению кругооборота возникновения и уничтожения
во всех явлениях природы и общества.
[1]
Ленин. Материализм и эмпириокритицизм, гл. V, § 8.
[2]
Ленин. Собр. соч., т. III, стр. 109.
[3]
Ленин. Собр. соч., т. III, стр. 104.
[4]
Маркс. Капитал, т. I, гл. II.
[5]
Энгельс. «Анти-Дюринг», стр. 115.
[6]
Сталин. К вопросам аграрной политики в СССР.
[7]
Сталин. Речь об овладении техникой.
[8]
Ленин. Государство и революция, гл. V, § 4.
Комментариев нет:
Отправить комментарий