Под анархизмом очень многие подразумевают происходившие одно
время (в конце прошлого столетия) довольно часто в Западной Европе и Америке
террористические акты и покушения. Под влиянием целого ряда убийств — во
Франции президента Карно, в Италии короля Гумберта и других — анархист
представлялся воспалённому воображению западноевропейского буржуа и русского
обывателя безумцем, кровожадным преступником, проходимцем, сеющим ужас и
беспорядок, всеразрушающим разбойником с бомбой в руках, убийцей, страшилищем,
несущим смерть и хаос.
Несомненно, в создании такого отношения к анархизму была
кровно заинтересована правящая клика банкиров и предпринимателей Западной
Европы и Америки. В Италии была создана специальная теория — теория Ломброзо об
анархистах, как о прирождённых преступниках и дегенератах.
Такое понимание анархизма было занесено из Европы и к нам в
Россию, и так как у нас об анархизме до начала нынешнего столетия ничего не
знали не только со стороны его практического проявления, но и с теоретической
стороны, то это его понимание, укоренившееся в Западной Европе, привилось у нас
весьма легко.
В отожествлении анархизма и терроризма есть две ошибки:
1) не всякий анархист — террорист и 2) не всякий террорист — анархист.
Мы знаем целый ряд анархистов, как отдельных лиц, так и целые группы, которые,
как мы ниже увидим, являются энергичными противниками террора. С другой
стороны, нигде в Европе так не знают, как у нас, что главнейшие
террористические акты произведены в России не анархистами, а
социалистами-революционерами. Совершённые до революции 1905 г убийства
министров Боголепова, Сипягина и фон-Плеве, а также князя Сергея Александровича
были произведены членами боевой организации социалистов-революционеров,
анархисты же никакого отношения к этим убийствам не имели. Мы знаем также, что
в Америке существует организация Ку-Клукс-Клан, располагающая огромными суммами
и содержащая за счёт крупных капиталистических акул десятки наёмных убийц,
систематически занимающихся террором по отношению к стачечникам и революционным
рабочим. Фашистское правительство Италии подсылает убийц для истребления вождей
и руководителей революционного рабочего движения.
В период революции 1905 г польские национал-демократы
систематически применяли террор по отношению к деятелям социалистического
движения в Польше, а в настоящее время польские социалисты не менее энергично
применяют террор по отношению к рабочим коммунистам. Социал-демократы в Германии
под руководством Густава Носке и Филиппа Шейдемана в 1919 г зверски убили
на улицах Берлина вождей германской революции Розу Люксембург и Карла
Либкнехта. Русская белогвардейская эмиграция организует террористические
нападения на представителей советских республик за границей. Таких примеров
террористических актов со стороны самых разнообразных классовых организаций и
разных официальных и неофициальных политических групп во всех странах можно
было бы перечислить сотни. Из этого ясно видно, что террор вовсе не является,
особенностью, присущей только анархистам.
Анархия в буквальном значении есть безначалие, безвластие.
Анархизм — это социально-философское учение, проповедующее полное освобождение
личности. Анархизм отвергает все формы принуждения, все виды обязанностей,
возлагаемых кем бы то ни было на свободную личность. Анархия — это такой
общественный строй, при котором, по мнению анархистов, всякая личность будет
единственным хозяином над собой, при котором не будет существовать какой бы то
ни было власти; анархия — это форма человеческого общежития, в котором царит
неограниченная свобода.
Анархизм, как учение, ведёт своё начало с древних времён, но
мы не будем останавливаться на старых теориях анархистов-философов, учение
которых никогда не становилось достоянием масс и не сделалось заметной движущей
силой в истории человечества. Новейший анархизм, представленный почти во всех более
или менее крупных странах Европы и Америки, являет собой, по выражению Жана
Грава, «хаос идей». В качестве анархистов стоят перед нами люди с самыми
противоположными и друг друга отрицающими мировоззрениями. «Какое, — пишет
известный анархист А. Боровой, — возможно примирение между коммунизмом
Кропоткина и мутуализмом Прудона, между Теккером и Бравом, Мостом и Бруно
Вилле? И разве не называют анархистами Штирнера и Ницше, Гюи и Толстого? Разве
мы не знаем той глубоко пренебрежительной ноты, которая всегда звучит в
отношении «коммунистического» анархизма к анархизму «индивидуалистическому или «аморфному».
Разве мы не знаем, наоборот, что индивидуалисты отказываются даже называть
анархизмом коммунизм, видя в нём лишь своеобразную разновидность социализма?»
Даже за последнюю четверть века анархизм пережил такую
эволюцию, которая у многих вызывает сомнение насчёт анархистской сущности
новейших его течений. Старый анархизм бакунинской марки, проповедовавший одну
лишь стихию разрушения, ставивший всюду и везде своим девизом: «дух разрушения
есть в то же время созидающий дух», во всяком движении масс, крестьянском или
рабочем, заподозревавший родовые схватки социальной революции, пренебрежительно
игнорировавший всякую организационную работу, всякую подготовку к революции,
всякую дисциплину, — в настоящее время сменился совершенно противоположным
течением. Это новое течение — синдикалистское — видит спасительность идей
анархизма только в организации масс, в революционном творчестве, в частичных
завоеваниях, в поднятии сознательности, культурности и самостоятельности масс.
Ниже мы вкратце излагаем учения всех наиболее видных
теоретиков анархизма XIX века. Мы даём изложение только тех учений, которые
оставляли после себя живой след на людях, нашли выражение в движении более или
менее широких масс, почти не затрагивая те теории, которые не получили широкого
распространения. Изложенные нами теории очень часто имеют мало общего между
собой. Так, учение Прудона, в отличие от других учений, не допускает применения
насильственных актов, считая, что переход от одного строя к другому возможен путём
постепенного изменения правовых норм прежнего строя. Другие теории считают
правонарушения неизбежными (Штирнер, Бакунин, Кропоткин, Толстой), причём одни
из них считают целесообразным применение насильственных мер (Штирнер, Бакунин,
Кропоткин), а другие предлагают применение пассивного сопротивления (Толстой).
Одни из них можно считать индивидуалистическими (Теккер, Прудон, Штирнер), а
другие коммунистическими (Бакунин, Кропоткин).
Комментариев нет:
Отправить комментарий