среда, 24 мая 2017 г.

Марксизм, анархизм, ленинизм.

Мы уже говорили, что I Интернационал, сделавшийся провозвестником социальной революции, повергший в трепет капиталистический мир, почти всё время своего существования раздирался внутренними распрями. Анархисты с Бакуниным во главе обвиняли Маркса и его сторонников в том, что они не ведут последовательной, открытой, прямой борьбы против капиталистического мира за социальную революцию, что они отвлекают рабочий класс от его непосредственной борьбы по принципу «освобождение рабочих должно быть делом рук самих рабочих» на путь политической борьбы.
Сторонников Маркса анархисты называли социалистами-государственниками, называя себя, в противовес им, безгосударственными социалистами. Впоследствии в течение многих лет анархисты всегда пользовались в отношении социал-демократов презрительной кличкой социалистов-государственников. Из этого одного уже можно видеть, что основанием многолетнего спора между анархистами и марксистами является именно вопрос о государстве. Этот вопрос до самого начала спора между Марксом и Бакуниным приобрёл огромное значение, и дальше, по мере того, как борьба между анархизмом и социализмом обострялась, вопрос о природе государства затемнялся всё больше и больше.
Мы знаем, что на протяжении многих лет существования II социал-демократического Интернационала в нём всё больше развивались оппортунистические, реформистские и всякого рода ревизионистские элементы. Ревизионисты постепенно сползали с марксистских позиций на путь буржуазно-демократического перерождения, всё решительнее отказываясь от революционных средств борьбы в пользу мирных реформ и мирного сотрудничества с буржуазией.
Уйдя с головой в мирную парламентскую борьбу, социалисты окончательно отказались от революционных методов действия. На этих мирных путях социал-демократы растеряли не только свои революционные настроения, но и марксистские принципы решительно по всем вопросам программы и тактики, в том числе и по вопросу о классовой природе государства.
Марксизм учит нас тому, чтобы во всех явлениях социально-экономического характера чётко распознавать их классовую природу. Вопрос об отношении к государству не даром стал основным в многолетних спорах между анархистами и марксистами. Этот вопрос больше чем всякий другой запутан прежде всего буржуазной наукой, а затем уже многолетними стараниями прислужников буржуазии из среды социал-патриотов и реформистов. Энгельс в своём классическом труде «О происхождении семьи, частной собственности и государства» весьма обстоятельно анализирует историю возникновения и развития государства и приходит к выводу, что «государство как особый аппарат принуждения людей возникло только там и тогда, где появлялось разделение общества на классы».
Буржуазии, её учёным, её прислужникам — социал-демократам такое определение исторической роли государства было явно невыгодно. Они старались подменить это определение другим, сводящимся к тому, что государство — это институт для установления порядка, что государство — понятие не классовое, а надклассовое, что в существовании государства заинтересованы в одинаковой степени все классы населения. Отсюда историческое грехопадение социал-демократии, отсюда социал-патриотический угар в период империалистической войны 1914–1918 годов.
Само собой разумеется, что такая годами укрепившаяся архибуржуазная линия поведения оппортунистов, овладевших всеми партиями II Интернационала, не могла не вызвать радости и ликования, с одной стороны, в рядах капиталистов и их идеологов, а с другой стороны, в рядах анархистов. И те, и другие были заинтересованы в том, чтобы чуждые наслоения, образовавшиеся с годами на революционном учении Маркса и Энгельса, выдавать за существо марксизма. Только Ленин в многолетней борьбе против теоретических и практических искажений марксизма восстановил не только его действенную революционную практику, но и его революционную теоретическую сущность.
«Анархизм, — писал Ленин[1], — нередко являлся своего рода наказанием за оппортунистические грехи рабочего движения. Обе уродливости взаимно пополняли друг друга. И если в России, несмотря на более мелкобуржуазный состав её населения по сравнению с европейскими странами, анархизм пользовался в период обеих революций (1905 и 1917 гг.) и во время подготовки к ним сравнительно ничтожным влиянием, то это, несомненно, следует поставить отчасти в заслугу большевизму, который вёл всегда самую беспощадную и непримиримую борьбу против оппортунизма».
В вопросе о государстве, о его исторической роли, об определении его сущности в учении Маркса и Энгельса и, наконец, о его роли в пролетарской революции Ленину пришлось также энергично повести борьбу против установившихся оппортунистических предрассудков.
Ленин восстанавливает те места из произведений Энгельса, где последний совершенно чётко устанавливает классовый характер государства, считая государство машиной, существующей для поддержания господства одного класса над другим. Капиталистическое государство существует как аппарат, направленный всем своим могуществом против пролетариата. Когда перед рабочим классом встаёт вопрос о власти, то с этим вопросом неразрывно связан и вопрос о буржуазной государственной машине. Победившая пролетарская революция устанавливает диктатуру для подавления сопротивления побеждённых эксплуататорских классов, и только тогда, когда общество в своей работе достигает социализма и прекращается борьба классов, государство как институт теряет своё значение и отмирает. Вот как об этом пишет Энгельс в своём «Анти-Дюринге»:
«Пролетариат берёт государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство... Государство было официальным представителем всего общества... но оно было таковым лишь, поскольку оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял всё общество... Когда государство, наконец-то, становится действительно представителем всего общества, тогда оно само делает себя излишним... Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества — взятие во владение средств производства от имени общества, — является в то же время последним самостоятельным актом его как государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда в одной области за другой излишним и само собой засыпает. Место правительства над лицами заступает распоряжение вещами и руководство процессами производства. Государство не «отменяется», оно «отмирает».
Ленин в своём труде «Государство и революция» отмечает, что из всей вышеприведённой цитаты из Энгельса все социал-реформисты и международные меньшевики сделали только тот выгодный для буржуазии вывод, что по Марксу государство «отмирает» в отличие от анархистского требования «отмены» государства. Ленин указывает на то, что в этой же цитате Энгельс подчёркивает, что, беря государственную власть, пролетариат «тем самым уничтожает государство как государство». Ленин доказывает, что в этой фразе Энгельс говорит об уничтожении пролетарской революцией государства буржуазии, тогда как слова об отмирании относятся к остаткам пролетарской государственности после социалистической революции. Буржуазное государство «не отмирает» по Энгельсу, а «уничтожается» пролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское государство или полугосударство.
Ленин с изумительной последовательностью и беспощадностью разоблачает Каутского и других лжемарксистов, которые умышленно игнорируют слова Энгельса о необходимости уничтожения буржуазного государства. «Смена буржуазного государства пролетарским, — говорит Ленин, — невозможна без насильственной революции. Уничтожение пролетарского государства, т. е. уничтожение всякого государства, невозможно иначе, как путём «отмирания».
Таким образом, упрёки анархистов по адресу марксистов в том, что они государственники, являются правильными и справедливыми постольку, поскольку марксизм долгие годы был представлен в форме каутскианских и социал-шовинистических извращений. В лжемарксистской литературе даже привился такой лживый термин, как социалистическое «государство будущего». Ясно, что никакого социалистического государства будущего не может быть, поскольку социалистическое общество — общество бесклассовое, и поэтому говорить о социалистическом государстве могут люди, умышленно искажающие учение Маркса.
Анархисты никогда не могли понять, каким образом согласуется в теории и практике марксизма требование участия в политической жизни государства, с одной стороны, и утверждение об исчезновении государства — с другой.
Анархист Черкезов видит в этом противоречии уступку анархизму со стороны Энгельса. И на первый взгляд Черкезов прав. В одном месте Черкезов с возмущением цитирует слова Энгельса: «Общественные классы исчезнут, и с ними вместе рушится государство. Когда общество создаст на началах свободной ассоциации равноправных производителей, тогда всю государственную машину сдадут в музей древности, вместе с прялкой и бронзовым топором». Эти мысли Энгельса кажутся Черкезову нелогичными и непоследовательными, если принять во внимание участие социал-демократов в парламентской борьбе, в работе государственной машины, участие социалистов в буржуазных правительствах и тому подобные подвиги социал-оппортунистов во всех странах мира.
Величайшая заслуга ленинизма состоит в том, что с первого момента его возникновения он повёл борьбу за очищение марксизма от фальсификаций, от извращений и за очищение партии пролетариата от разного рода мелкобуржуазных и соглашательских элементов. Чем дальше, тем больше заострялась эта борьба, выходя из рамок одной только российской социал-демократии, и превращалась в борьбу в международном масштабе. Империалистическая война и Октябрьская революция окончательно привели к краху II Интернационал, выветрив всякое боевое содержание из его программы и тактики. Коммунистический интернационал, организованный Лениным, став боевым штабом мирового пролетариата, сразу привлёк в свои ряды революционные элементы всей Европы и Америки. Революционная линия ленинизма выбила из рук анархизма боевое оружие, направленное против оппортунистических грехов II Интернационала. И мы в настоящее время являемся свидетелями того, как под видом социал-демократов в Западной Европе и Америке выступают матёрые лакеи буржуазии, а с другой стороны, видим, какое жалкое существование влачат остатки анархистов.
В союзе Советских Социалистических Республик анархизм исчезал по мере укрепления позиций пролетариата, отдельные анархисты и целые группы или вступили в ряды коммунистической партии или, отрёкшись от анархизма, ведут работу в рядах сторонников и сочувствующих коммунистической партии и советской власти.




[1] «Детская болезнь левизны». Собр. соч., т. XVII, стр. 125.

Вернуться к оглавлению.

Комментариев нет: